на ангельских наречьях

А на моём носу опять цветут веснушки,
А на моём дворе в сон небо прилегло.
И я бегу во двор - шептать ему на ушко,
И под босой  пятой  крошится зла стекло.

"Давай поговорим на ангельских наречьях!
А после помолчим озёрами души".

Я, сбросив грусть, упрусь локтями в неба плечи,
Оно зевнёт: "Посплю... А ты - пиши, пиши..."

2

- Я знаю, что  - жива! Я знаю имя  -
На ушко мне шептали при рожденье.
Я знаю завтра, прошлое и ныне...
Зачем в стекле кривятся отраженья?!

- Хотела быть свободной?  Знаю - сможешь.
Ты говорила: "Буду! Пусть всё треснет!"

- Доныне говорю...  доныне,  Боже!
Пока, чтоб не кривились, дашь мне песни?!

- Ты в них уйдёшь, заблудишься с улыбкой
И голос твой улыбкою прольётся!

- И зеркала сгорят кривой ошибкой.

- Когда-то отражение проснётся
Без песен...

- Без всего?!!
                Ты видел утро? -
...Белокипенность неба в белых ветках...

- Под ноги глядя, ты бурчала, будто:
 "Белокипенность..." Я был рядом,  детка...

3


Невеста - за завесою,
Жених её - Господь!

А в зримом всё - не весело:
Во зле пирует плоть!
Во тьме чревоугодится,
Веселием чадит.
Всё, как повсюду водится, -
Ему, гостям годить!

Нет - путь готов! И малая
Из зёрнышка растет.
И что ж, что песнь - усталая? -
Под сердцем с ней несёт
Весь мир!

Убога горница.
Одна? - Повсюду - свет!
Жена? Скорее, горлица.
Для всех - и есть, и нет.

Качает мир, хорошая.
В нём - кровь её и плоть.
Даль пухом запорошена...
Июль - тепла ломоть.

Дождями занавешено
Окно. Где ты, рассвет?
Но на весах всё взвешено -
Число тревог и лет.

Непознанной жестокостью
Мир всходит - злом во зле!
Солёной влажноокостью
Дремать ей на золе.

Одна... Окна и горницы
Уже в помине нет.
Чем, малая то, кормится? 
Водицы ищет свет...

Весной в цветенье розовом
Ей мнится Брачный Пир.
Жених – цветущим розаном,
Он – Свет её и Мир...

Невеста заневестилась...
Мир в сердце понесла...
«Жена!» - догнала весть её
Небесного посла.

4

Стихи мои - шаги по краю -
Я знаю! Не моя вина,
Не я со злом досель играю,
Не я пьянею без вина
Во тьме!
                Но полной станет чаша -
Прольётся  милость, суд ли, гнев?
А в этом ныне я - всё ваша,
А в смерти нет уже потерь...

Дотоле я - бесславный узник -
Ночами чаю на краю.
А кто-то шепчет: "Сталь - на кузне..."
А я в ответ: "Как есть - пою..."

5

Плодом любви дозрею к завершению
Земных дорог:
             всё прожитое - прОщено! -

Подам в обитель вечную прошение:
Стоять под звёздным куполом всенощную.

Считать огарки звёзд:  за жизнь, за таинство!

Луна, клонясь к земле, слезой иконится...

Стирая между жизнью-смертью равенство,
С улыбкой ждать зари последней конницу.

Душа, ты - не раба!
                Вольноотпущенной
Гулять тебе босой, простоволосою!


А то, что от меня - вам --  станет  кущею
Добра...
                звенеть под ветром будет росами.


6


Снегом стают стихи, разногласия стихнут.

Прочитает спасенное небо себя

На высоком наречии.

Вправленный вывих

Бесконечной пустыней припомнит судьба.

И никто никому ничего не предъявит...

Но иные пойдут, опустив ниц глаза.

"Почему я не смог отличить сон от яви
 
Там, давно, на распутье, где зрела лоза?"

7

Я дорастаю до стихов,
Я дорастаю до ответов.
Неотвратимо  - от штрихов
Иду в законченность портретов.

И сладкой горечью рассвет
Холста каёмку обжигает.

Рассвет. Мольберт. Меня здесь нет.

Я вновь и снова убегаю...

Туда, где будет мир творим, –
Из слова, словом  -  послесловьем.

Мой дух зачатием томим,
А сердце – участью улова.

8

Мала, безгласна, безнадёжна -
Прах, вросший в прах, где время - плеть!
Но Ты пришёл в мою тревожность,
Сказал: "Пойдём со Мною - петь".

Слов золотился спелый колос,
Смотрела я на ширь руки.
Тождественным был росту голос,
Волна волос седой реки.

И смерть послушно истончалась,
И утро стало ярче дня!
Я - тьмой - со Светом повстречалась:
Ты звал с Собою... петь...  меня..!


"...глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег;
и очи Его, как пламень огненный;
...и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи,
и голос Его, как шум вод многих..."

Откр. 1: 14, 15.