И покалыват

Что-то больно под лопаткой и покалыват в боку.
Получил я по сопатке, потому мерси боку.
Голова слегка кружится, но пока что на плечах.
Надо что ли похмелиться? Прямо тут в моих стихах.
Что ж, извольте, начинаю – крест накладывать на лоб –
о себе я вспоминаю, но не так, как учит поп.
Научила быть собою бабушка моя в селе –
не артачиться с судьбою, быть всегда повеселей.
И не хмуриться напрасно. Оттого легко в Душе.
Жизнь с рождения прекрасна, даже в грубом мираже,
где сиреневые бусы нацепили дерева,
даже аисты смеются – до чего дошла Москва.
Запарадилась, чтоб страху напустить в страну воров.
Выглядит страна неряхой при наличии ковров
с красным ворсом беспокойства – власть парадно потерять.
Дирижёр, гляди, геройство совершил. Вам не понять,
господин... товарищ Тёркин, ты ж согласен на медаль.
На войне калач ты тёртый, но не дирижёр, а жаль. –
Получил б звезду героя в день победы над врагом.
Вождь впадает в паранойю, – видит, что они кругом.
За Навального принялся, в хвост и в гриву чистит он.
С ним по рейтингу сравнялся, под себя подгрёб закон
чтобы выплыть бы на сушу из едроссовской фигни.
Черти поселились в душу, голову к земле нагни
и увидишь цвет пороши, разглядишь в Сочах пизань,
триллион на Сочи брошен разворован. Вам же рвань
достаются лишь проблемы вам от прихоти вождя.
При беседах кровью бельма залиты, как у быка
на арене с матадором после раны – кровь рекой.
Аплодируют им хором не охрана, а конвой.
Фронт народный создал лидер и опять открыл войну
с собственным народом, видно, всё же чувствует вину,
что свалил за власть Бориса, конституцию попрал.
Знай, политика – актриса, ты над ней не генерал.
Эх! Россия, ты Россия, несчастливая страна,
под гребёнку всех косили и гражданская война
продолжается поныне, режут собственный народ.
Сердце от печали стынет, хмурится небесный свод.