***

И вновь слова.
Вы выломали день –
вы выдумали истину, но люди
не знают ни решений, ни их цен –
и прав был тот, кто клялся, что избудет
последний жар.
Последнее окно –
горит во тьме, и манит тусклым светом.
Пусть мы кричим, надеясь: «Об одном!»,
не нас рассудит вырвавшийся ветер.

1.
Однажды, разбирая груду книг,
я натолкнулась на несоучастье
любых молитв. Был мне предсказан стих –
от века каменеющий, несчастный.
Но в этих книгах – нет моей вины,
я лишь смахнула пыль со старой полки.
Мой стих и мир навек разобщены –
а значит, ничего мне не исполнить.

2.
Я многое хотела рассказать –
но сдерживаясь, руки опускала.
Меня ужалив, горькая весна
махала возле старого вокзала,
кричала: «Возвращенья больше нет,
ни к тем, кто в нас, ни к тем, кто нас не любит –
так дай им всем победы».
Где ответ –
кто виноват, расскажут только судьи.
А здесь их нет. О большем умолчу –
по крайности, мой друг, мне тоже больно.
Но ничего не скажут палачу,
и слезы обернутся – Лотом, солью.

3.
Сдерживаясь, выну суть,
выну мир – живи, как прежде.
Проигравшим – мучат грудь
обреченность и надежда.
Сдерживаю каждый вал –
пусть девятый усмирит нас.
Время плачет в нас. Вокзал –
точка края. Будет мысом.
Буду строить график вновь –
дней моих противоречье
расплескало чашу слов.
В чаше смерти – только вечность.

4.
В немолчный час: вся пятница – о муках! –
я выйду в площадь. Ищущим завет
я протяну, тоскуя, мир и руки –
а большего со мной (как прежде!) нет.
Я только жду – как возрожденья ждали
столетья, чтобы рваться в глубину.

Да, можно жить, но мир – единый псалом,
и посвящен – навеки – одному.

5.
Здесь заканчиваю, смешав
разобщенность любви и вер.
Дожидаюсь: и ворошат
сотни разом открытых сфер.
Я стою у дверей чужих,
и мне тоже протянут руки.

Только знаешь, мой верный стих –
в мое сердце – всегда – без стука.