Времена года Осень Продоложение...

27

А где же мой герой, Тверцов Иван?
Хотя не Третий  он, хотя не Грозный ,
Ему судьбой не хуже жребий дан,
Не обойдён фортуною капризной.

Уверен, если б стать ему  пришлось
Правителем иль даже государем,
Не с Лондоном и Вашингтоном ось
Установил бы, и продажным харям

Не занимать бы высших должностей!
А то ведь президентами и мэрами
Уселись... Приказал бы он взашей
Их гнать и, пользуясь крутыми мерами
(Здесь я себя немного развлеку!),
Поставил бы как миленьких к станку!
 
28

Пусть месть на голову свою носатых
Такой идеей смелой навлеку,
Не очень-то боюсь: небось, не в Штатах
Живу, где могут просто на суку

Без разбирательства в суде повесить...
Увы, я всё ещё идеалист!
Как будто мне не пятьдесят, а десять
Годков… Забыл я, что халдей речист,

Что адвокаты и судья — халдеи,
И прокурор — халдей, и даже — мент.
Слона раздуют из моей идеи,
Подгонят под свою статью  в момент.
А могут просто приказать громилам
Пырнуть ножом иль продырявить шилом!
 
29

Иван недолго отдыхал в Крыму —
Не потому, что море надоело:
Светлана вдруг призналася ему,
Что чем-то нехорошим заболела,

Что странно у неё живот болит,
Что как-то жмёт и жжёт внутри, и тело
Немеет... «Может быть, аппендицит? —
Предположил Иван. — Иль что-то съела

Несвежее? Я вызову врача!» —
«Ах! Нет, не надо! Как бы нам скорее
В Москву вернуться... Милый, выручай!»
Заплакала и, у него на шее
Повиснув, умоляла поспешить —
Вопрос с отъездом в тот же час решить.
 
30

Иван и сам заметил, что подруга
Не в настроенье, и хотел спросить,
Что с ней творится… Может, солнце юга
Она не переносит? Допустить,

Что может заболеть она серьёзно,
Никак не мог. Когда ж пришла беда,
Ругать свою оплошность было поздно —
Бежит узнать, как ходят поезда,

Троллейбусов какие лучше рейсы…
А главное, кассирше задурил
Он голову — кратчайший и быстрейший
К билетам путь. Улыбку подарил
И, шутка ли? — места достал он в спальный
Вагон… Не правда ль, способ идеальный
 
31

Житейские проблемы разрешать?..
Иван не мог, что сведущ в медицине
Похвастаться.
Зато Светланы мать,

Увидев дочь, разобралась в причине

Её недомоганья... «Господи, спаси!» —
С врачом связалась тут же… Был недолог
Их разговор. «Сейчас же привози!» —
Сказал, иль приказал, ей гинеколог.

Он был ей хорошо знаком; к нему
Она не раз по делу обращалась.
Не только в клинике, и на дому
Он принимал, хоть это запрещалось
Законом. Но не пойманный — не вор,
А девам лучше кресло, чем позор.
 
32

Да, многие, краснея, в этом кресле,
Решившись на абразию-аборт,
Лежали, страх преодолев!.. Да, если
Те эмбрионы не были б за борт

Священной  жизни грубо и жестоко,
Как мусор, выброшены, был бы мир
Людской богаче! (Сохнут без притока
Большие даже реки). Много дыр

Демографических, не будь абортов,
Не знали бы славяне; был бы прост
Этнический вопрос; народец чёртов
Не выживал бы нас числом…
Прирост —
Наиважнейшая для нас проблема!
Но в сторону уводит эта тема.
 
33

Светлане предстояло в первый раз
С известной целью обратиться в клинику;
Волнуясь и не поднимая глаз,
Вошла в приёмную...
Я знаю: цинику


Стыд девушки наивной не понять;
Всех женщин под одну гребёнку шлюхами
Готов считать он; всем словечко «б - ь»
Готов приклеить; пользуяся слухами,

Льёт на красавиц грязь: наверно, мстит
За то, что прихвастнуть у них успехами
Не может (несмотря на аппетит);
Всех как одну блясецкими и бьехами
Клеймит... И гнусным циником таким
Был гинеколог Беков Абрагим.
 
34

Арам иль Абрагим, не помню точно...

Он девушку искусно расспросил:
Когда? и с кем?
Как человек восточный,
Он смаковать интимности любил.

Светлана лишь ответила на первый
Вопрос, хотя важнее был второй.
Хоть удалось ей успокоить нервы,
Но слёзы капали из глаз порой.

Вопрос врача — едва ли правомочный,
Но имя соблазнителя не прочь
Он был узнать: хоть интерес побочный,
Но обещал он матери помочь,
Своей богатой щедрой пациентке —
Дурынде старой, по его оценке.
 
35

Упитанный, округлый, как осётр,
Уселся на удобной табуретке,
Надел очки и живота осмотр
Он произвёл лежавшей на кушетке

Красавицы, пунцовой от стыда.
Потом пришлось ей перебраться в кресло:
Немалого ей стоило труда
На обозренье собственные чресла

Мужчине незнакомому отдать.
Когда же металлическое зеркало
Он в недра ввёл и стал им сильно жать,
От боли тянущей в глазах померкло:
О, только б выдержать..., не закричать!..
Не меньше дочери страдала мать,
 
36

Которая сидела в коридоре —
Сосала валидол уже раз пять…
Как гром в погожий день случилось горе!
Её переживания понять

Не трудно: важно дочь ей от позора
Спасти любой ценой; и даже муж,
Глава семьи, в других делах опора,
Не должен правды знать...
«Хороший куш,

Конечно, дать придётся Абрагиму,
Чтоб всё устроил без мороки  он,
Как говорится, без огня, без дыму,
Без бога, без попа и без икон…
Но кто злодей? Будь проклят он навеки!
Пусть будут дети у него калеки!»
 
37

Умеют жёны от мужей скрывать
Свои грехи, проделки и секреты.
Хотя объединяет их кровать
(Или диван) и общие предметы,

Хотя они ложатся вместе спать —
Едина плоть! — их души не едины.
Вопрос изучен этот, обсуждать
Его сейчас не вижу я причины.

Добавлю лишь одно: Светланы мать
Была не очень верной половиной.
Отец не зря за дочкой наблюдать
Решил — до свадьбы сохранить невинной!
Узнай всю правду, на свою жену
Возвёл бы он ужасную вину!
 
38

Настасья Павловна, а муж мамулей
Её по-свойски называл, уже
Придумала легенду (с детских лет хитрулей
Она была), и, проглотив драже

Какое-то, расслабилась немножко,
Спокойней стало как-то на душе:
«Приедет муж домой, — ему окрошка
Оставлена, а к ней судак и фрикасе;

Захочет жажду утолить, — есть пиво
Баварское... Пусть на здоровье пьёт!
Всё в доме есть! — И встрепенувшись живо,
Батистовым платком обтёрла пот. —
Вот только со Светланой обошлось бы!
Дойдут ли до богов мольбы и просьбы?»