Закон Одиночества

I
Postea chaos в космосе густом
Еще на тартар не похожем,
Еще не столь несчастном и пустом,
Где бог есть Бог, а не вельможа

Всевышний создал необыкновенных
Существ, единых мужем и женой,
В своем единстве столь самозабвенных,
Имеющих любовь и счастье и покой

Они были сильны необычайно,
Самодостаточны, полны тепла,
Но Бог, взглянув на них был опечален,
И чуть не сжег он их дотла

Все было идеально в них,
За исключением гордыни и величия,
Однажды Вышний вдруг совсем поник,
Когда не смог отметить между ними и собой различия

А андрогины, так мы ныне их прозвали,
Увидев Бога скорбь и страх,
Задумались и время не теряли
Решили Бога свергнуть, видно было в их очах
Огонь лукавый, смелый, зеленью горевший,
Творец от такой наглости опешил

И разделил их ровно пополам
На мужа и жену,
И разбросал по разным островам,
И дал им заповедь одну

Дал им закон о том, что каждый
Из них на свете лишь с одним един.
Но мог ли Он подумать, что однажды
Закон Его мы самолично запретим?

II
Какие ныне вижу я початки
В мужах и женах настоящих дней?
Я вижу ложную любовь, а девы как перчатки
Меняют «суженных»  из-за в чужих глазах огней

Я вижу их фальшивые улыбки
На лицах полных праздности, разврата,
Их чувства в самом деле крайне зыбки
Они уже не весят ни карата

А я ползу меж ними,
Я, старое больное насекомое,
За своим счастливым гримом
Борюсь с эмоциональной комой

Я подобен грязной луже,
В которой плавают ошметки,
Сплюнутой во время стужи
Подохшей вдруг любви-селедки

Я подобен той корове,
Что забивают вам на праздники,
Она стоит, понурив брови,
Вспоминая телят-проказников

Я подобен гнилому дереву,
Которое срубили, а потом забыли,
На нем сидят счастливые парочки,
И жарят корову на гриле

Я ползаю по искривленному проспекту,
Они давят ногами мою кислую мину,
Ночами пишу о страданиях конспекты,
О том, что пары бывают по трое, а я все еще один

III
После стандартного трудового дня
В своем старом муравейнике,
Я вернулся в свою старую каморку у пня,
Доставая из ранок репейники,

Просто сегодня "счастливые" пары,
В качестве насмешки иль меня не заметив,
Отдавили ногами мне лапок две пары,
Ничего, у меня еще 36 этих
Тоненьких жалких отвратительных ножек,
Чтоб доползти до дома достаточно, может

В каморке все с ночи испачкано в слезах,
А вы наивно думали, насекомые не плачут?
Подойдите поближе, посмотрите мне в глаза
И, может, увидите мир совсем иначе

IV
В силу своей прокрастинации,
Я откладывал это без малого год,
Но вот уже вяжу петлю из веревки, купленной по акции,
Еще пару узлов и все готово, ну, вперед,

Оставил у двери хозяйки долг за квартиру,
Взялся было царапать записку,
Но что я могу сказать этому миру,
Счастья нет, а смерть, к сожалению, не так уж и близко,

Но вскоре оставил эту дурную затею,
Кто будет читать бредни больного насекомого,
Зачеркнул, порвал, по воздуху рассеял,
И только после этого вспомнил про знакомого,

Да, он был дорог мне, в нем что-то было,
Он понимал лживость этого театра,
Что-то вдруг слишком воспоминаниями накрыло,
Может лучше в другой день, может лучше завтра,

Прошел снова день, я вернулся,
Лег на пол напротив двери,
В сторону пустого угла повернулся,
Увидел петлю, что под потолком парит,

Ну, теперь-то настал тот час,
Я встал на табуретку, накинул ее,
Посмотрел из окошка на мир и на вас,
В голове ЕЕ голос поет,

Толкнул 34й по счету лапкой
Свою и так шаткую опору,
Ну все, наконец, все закончится кратко,
Все закончится скоро…

V
Открыв глаза, увидел потолок,
Так вот какой он тот свет,
Но кости будто кто-то растолок,
Разве после смерти ничего нет?

Так, ладно, я умер, допустим так нужно
Но почему болит сердце, все тело, душа,
Из многих лапок торчат кости наружу,
Под телом лужица липкая растет не спеша,

Повернув направо голову, увидел бумажку
Этикетку веревки и все стало ясно,
Отчаяние взяло меня, больную букашку
Срок годности истек, прогнила, порвалась, напрасно,

Напрасно откладывал изо дня в день
Дату от боли освобождения,
Снова на мысли легла прежняя тень,
Изгнав блаженство за ограждение,

Открыл шире единственный оставшийся глаз,
Остальные подавились ресницами,
Один еще очень давно как-то раз
Выколол старыми спицами,

Не без напряжения насчитал четыре лапки,
Ровно столько способны к движению,
Кто мог подумать, что так кончится удавка
Надо было выбрать смертельное заражение

Но я ведь хотел как тише, как легче,
Хотел никому не доставить хлопот,
Стиснул зубами язык свой покрепче,
Но  сил не хватило откусить, закрыл рот,

Теперь мне нужна помощь, но кто же заметит
Пропажу того, кого не было вовсе,
Кто на всхлипы и крики ответит,
Того, кто обычно ни о чем не просит,

Выполз на лестничную площадку,
Лапки испачканы в красном и липком,
Скатился по лестнице, спиной на брусчатку,
Из дома выполз, увидел мерзкие улыбки

Никто не заметил ползущую тварь,
Один даже оттоптал одну из ножек,
Ничего ни изменилось, все так же как встарь,
А боль все сильнее гложет,

Выполз на центр проезжей дороги,
Крови слишком много, я к асфальту прилип
Ну вот, переехали последние ноги,
Вот какой-то ребенок услышал мой всхлип

VI
Я очнулся в далеком от города хосписе,
Тело все ломит,  любовь душу рвет,
Лежу в самом далеком от окон хосписе,
Запах стоит, будто кто-то гниет

Прошло пару недель, но никто не пришел
Навестить, да и черт бы побрал,
Может даже и все это хорошо,
А в соседней палате кто-то кричал,

А я все лежал, думал, что хоспис пустой,
Ведь не слышал ни звука, ни стона
Даже шелеста ветра не слышал, постой,
Слышу звук старого магнитофона

Снова уснул, снова проснулся,
Во сне было блаженство, а здесь мерзко, гадко,
От кашля чуть кровью не захлебнулся,
Выплюнул кусочек легкого гладкого,

Наконец, через пару дней помутнение,
Вдруг в глазах потемнело, но стало светлей,
Наступило в душе облегчение,
Давай, скорее, тело мое, тлей

VII
Я очутился рядом с Ним,
С Тем, к Кому было так много вопросов,
Что созрели, питавшись отчаяньем одним
Обреченных на дне матросов,
Все выспросил я у Него,
Остановлюсь лишь на одном,
Так почему же вдруг, с чего
Вся радость покрывалась мхом,

И Он ответил мне, что боль
И ложь пришли на смену старому порядку,
Когда земные существа,
Посеяли предательство на грядку,

Мы самолично отменили тот закон,
Что говорил нам о единстве
Двух, что создал друг для друга Он,
Предали волю мы Его бесчинству,

И вместо тех двух половинок,
Нужду в друг друге теплящих так крепко,
Мы расставались, ссорились, кидая под ботинок
Нас любящих, плевав им в сердце едко,

Спросил я у Него тогда:
Но здесь ведь небеса и все иначе,
Ведь здесь не буду одинок, ведь да?
Но оказалось та трудна задача,
«По своей метафизике вам должно быть, как пазлам,
Но вы изобрели замест Меня другой закон,
И все во Мне в тот миг погибло и угасло,
И Я, как ты, издать смог только стон,
Когда вместо того, что вам Я дал,
Закон ваш Одиночества вдруг встал,
Увы, но кровью Бога люди написали его строки,
Поэтому, я сожалею, но даже здесь ты будешь одиноким…»