Тайная вечеря

Глас Божий – vox Dei – воск идеи; из воска оного сотворен мир, из воска же свеча, а при свече вечеря являет Сущего воочию, и спрашивается, кто же свеча истинная? Тайное воочию – глосса гласовоска; посему речем: Человоче, ибо Он вочеловечился.

Но Свет во тьме светит, а тьма – еще не мрак; мрак – лишь помарка, выявляющая Свет, и Свет правит мрак-помарку, и по Марку Свет постигается, и мрак, исправленный светом, - уже не мрак, а Марк; во мрак тварь впадает, околев, но око – лев света, он же Марк, а такому льву, даже мертвому, лучше, чем живому псу, ибо пёс – псатель, псание же – погибель, а Лев-Ангел спасается Евангелием, и Челомрак – львоединый Челолекарь; лишь тот человек, кого съел Челолев.

За помаркой Марка следуют каракули Луки, а Лука – стяжатель Духа, потому Лука – кулак, и Луку раскулачивают, разлучают Луку с землею, землю с небом, и тогда Лука – кул, сиречь раб Божий Микула, а Микулу от земли не оторвать, и восторг его телячий; кто же он, как не телец? Тельца случают с коровой рока, и родится рокорог до светопреставления; тот телец, у кого тело цело, а тело цело лишь тогда, когда его пожирает Дух, и раб – собрат Христовых рыб, а рыб пожирает святой Лукулл, Акула, лакомка лука, пять тысяч оглашенных насытились, съев пять хлебов и двух рыб, и осталось лукошко, оно же куль для раскулаченного кули, чей скарб – каракули, ибо не хлебом единым жив человек, и насыщает лишь хлеб истинный, в сравнении с коим земной хлеб – блеф, так что же тогда хлеб жизни, если не Свет и кулебяка каракулей?  А свет с Востока, ex oriente lux, и лукошко тельца – не что иное, как челолуч.

А где куль, там тара, ибо Дух нуждается во вместилище; посему старовер – се таровер Матфей, а Матфей – мот; он проматывает содежимое тары Бежьей, и остаются тары-бары, но проматывая, Матфей мотает себе на ус, и выходит моток, сиречь свиток, а свиток – котомка Духа, так что недаром Матфей – мытарь, что значит мы тварь, а тварь омыта, ибо крещена, но мы тьма, а как тьму крестить? Но тьма здесь, потому что Свет там, и стало быть, тьма лишь там, где Свет, отсюда Матфеев аметист, сиречь метис тьмы и света; он фиолетовый, ибо аметист – фиал пятой стихии, в котором духи вместо духОв, и пятая стихия – тьма лишь потому, что она мать магии, и аметист – система стихий, сестра систра, и Матфей – тьма фей, но если фея – исчадие фатума, тьма фей – переход количества в католичество чуть свет, чуть ли не чудосвет, и человек – чуть ли не Свет, когда учение – свет, посему человек – описка, его доподлинное наименование Чаровек, но Чаровек мгновенен, и Тьма Фей – черновик, то есть челомиг.

Ио – корова рока, она же Исида; рок – год, год – annus, от Рока и коровы отрок Иоанн, сын Зевса-Зеведея, а Зеведей – Зев Идеи, он поглощает исчадия Духа, и он же, Зеведей, дарует, заводит сущее; Иоанн – Год Ио; значит, он Годир, годит он, терпит, и он Ходир, он ходит и проходит; Иоанн – смарагд, а смарагд – марагод, смерть и морок роковые, то есть временные, но смарагд смарывает мрак и морок; посему смарагд вечно зелен, он изумруд, что значит изомрут, но изолируют лишь до зеленой весны; посему Иоанн – Ahn (предок), а предок наш – Чаянье (Ahnung), смарагд – Симург, он симулирует рай горний; Симург – орел; Иоанн – смарагд и орел; и орел значит Ио-роль; роль трагическая, ибо временная: роль преодолевает рок, и anus – Сивиллин круг, велущий к золотому веку; Иоанн значит Исполняющий обязанности Ангела; Орел Смарагд увенчивает лики твари, львиный, тельчий, человеческий, посему Иоанн – челолик.

Симон – Божья манатка, а не монстр, ибо Симон – единство, а единство сияет; Симон – монах, мономах памяти, он – Мария супротив манящего Мани, но и Мани – тоже камень; Кифа для скифа, для киргиза Манас; при этом Кифа – кефаль; пловучий камень – рыба Божья, ловящая сама себя; Кифа – феак, а феак – Seamen, перевозчик из золотого века в рай, пока путешественники спят, ибо переправа – сон; лишь во сне грешат, наяву каждый – праведник, а Симон Кифа – яспис, что означает: Я списано с Бога, однако яспис всего-навсего список, спи, сок, вот и спит Божья кровь в Гефсиманском саду, и яспис непрозрачен; сок – сокровенное, сиречь сон, и Яспис лишь предвещает явь; посему Симон зыбок и незыблем; Кифа – камень, Петр – трепет; их сияющая монада плывет, она челочелн.

Андрей – недра, Андрей – Антей, дарующий бессмертие тому, кто оторвется от земли; Андреевы недра – Анды Реи; земля – рея райская в синеве сапфира – эфира; Андрей – челолёт.
А Филипп – филин, лишь на тайной вечере способный видеть в Сыне Отца; посему Филипп – пифия на треножнике Троицы; Филипп – филид, чье богатство за гробом; и Филипп – filius, наследник Царства Небесного, он – оникс, он икс Неведомого, но оникс ноготь и, стало быть, телесен, тело для души – икс, Иксион  колесованный, но икс – это иск, посему тело – искомое в поисках спасения; Филипп – сардоникс, а сард – Drоssel (дыхательное горло); тело дышит, оно млечно-румяное; Сардоникс – язва яви в поисках Откровения, когда Филипп – человеха.

А Иаков – явка человека к Богу и Бога к человеку, Иаков – Иавок, а Иавок – экивок, увечием увещивающий; посему сыны Зеведеевы – Воанергес, энергия вочеловечения и вобожения; Иаков – халкидон – золотоноская Колхида Духа; он полупрозрачен, как истинный экивок, Иавок явок, когда Бог увечит и учит; посему Халкидон – уравнение Творца с тварью, когда откровение и сокровенное нераздельны и неслиянны; стало быть, Иаков Старший человер.

А Иаков Алфеев – Иакх; ему имя Восторг; для него тайная вечеря – оргия, когда образ и подобие обретают оригинал; он – топаз, ибо суть его – топот, осваивающий топос пространства; Иаков – я Ков, я Вокс, я Голос; голос – ков, когда голос против Бога, но голос к Богу приковывает молитвой; Иаков – сын Альфы, она же Омега: посему Иаков – челоцепь.

Симон же Кананит – канон, он же канун Каны Галилейской, где вода превращается в вино, которым причащают тех, кто канючит; Симон же – Зилот, что значит зело, посему Зилот – ревнитель, и его камень – гиацинт, что значит геоцент, сиречь земной удел, сотка; гиацинт соткан из жил земляных, и Симон земнородный, но канон в его ткани – небесная нить, и апостол – челочудо.

Варфоломей – арфа молви, под которую пляшет царь, и Варфоломей же – отпрыск Филомелы, безбожно причастившей Терея, отрезавшего ей язык; Терей теряет Итиса, а Итис – Иис, Иисус; а у Варфоломея – хризолит, он хризалида, не Христолёт ли Вознесения? Варфоломей – немой соловей, он челоклич.

А Фаддей – хризопрас, что значит Христоспас; Фаддей – father of idea, отец идеи, и он же фата действа, сквозь которую идея просвечивает; Фаддей – челоключ.

А Фома – фама, он провозвестник, он берилл, что значит: «Бери. Или вирилл, что значит верил». Но Фома – Хома, а Хома – homo; человек по природе своей – Фома Неверный; отсюда мох махизма, но Хома – Трахома: Исаак, опознающий ощупью Исава, чтобы благословить Иакова; пока Фома ищет ощупью Бога в язвах яви, где заноза гнозиса, Фома ищет не зря, он зрячий; он знает; поднять бы только веки ему, ибо Фома - человий.

А Иуда от audio, он слушатель, он послух, который никогда не воспримет слышанного; Иуда – duo вместо духа, дуло вместо вдохновения; Иуда – гений дуализма, а где дуальность, там рай и ад, Иуда внимателен, но Иуда и аду внемлет; он Искариот, всемирный кариес; Искариот – Икар, который, было, полетел, куда Макар телят не гонял, но Макар – Блаженный, а Иуду карма угробила, и он отверг свой камень лигурий, ибо лигурий – лига ритма, лад Божий, литургия; не для Иуды сардий, ибо сардий сердит и саднит, а Иуда предъявляет Богу счет, Иуда – челочек.

Без Иуды вечеря уже не тайная; вечеря – речь веры, чрево человечности, а чрево – град Божий, коего взыскуем, град Божий не двенадцати корнях – камнях цвета четырех стихий: синь, лазурь, зелень, заря; все четыре стихии с примесью золота, ибо золото – свет, и среди апостольских камней тайный камень, дарующий золото, а золото – хризос, а хрия – речь; Христок хрии, Христос – исток истины.

А наш нынешний град – не то Времль, не то Древль, не то Дремль, а Кремль истинный – Христова реклама, сиречь рекла молния второго пришествия; Небо – вещий Боян, он же внук Велеса, а Велес – Волос, на котором висит Вселенная, ибо Волос – се Слово.

27.04.1987.