Он застыл мгновенно на месте

Он застыл мгновенно на месте,
 Погребенный в дорожной пыли,
 Крепко сжав оловянный крестик,
 Что носил у себя на груди.
 
Он лежал, тупо вперившись взглядом
 В свою руку с заветным крестом,
 И Спаситель с ним был тогда рядом,
 И вся жизнь становилась сном.

Тело жгла зловещая рана.
 Он лежал, неподвижен и тих.
 Сердце в бойкой груди замирало.
 И с душою Христос говорил:
 
«Что солдат, пришло твоё время!
 Нет, не встретить тебе рассвет,
 Взгляд твой ясный уж блекнет, темнеет,
 И клонится лицо к земле…
 
Ты покайся, сними с сердца тяжесть.
 Всё, что сутемно на душе
 Исповедуй мне. Я всё улажу.
 Знаю, в каждом таиться грех.

Твои горести, страх и обиды,
 Всё, что пережил ты за жизнь
 Расскажи мне, и боль утихнет.
 Этот гнёт в себе не держи!»

И солдат Ему отзывался,
 Тихим хрипом с запёкшихся губ.
 Словно стон из груди вырывался
 Его голос, похожий на гул:
 
«Что стоишь над моею душою?
 Караулишь добычу свою?
 Как птенец я выпал из боя,
 И теперь пред Тобой вот стою.
 
Что сказать Тебе? Даже не знаю…
 В Тебя веру почти потерял,
 Когда видел своими глазами
 Те бесчинства, что Ты допускал.
 
Я глядел и не мог поверить,
 Как же может быть слеп человек,
 Что бы ради какой-то Идеи,
 Сжигать заживо в топках людей?!
 
Я глядел и мой дух содрогался,
 От того, что на Русской земле
 Лютый зверь – Люцифер окапался,
 И шагает по нашей стране.
 
Что сказать Тебе?! Сам я не ангел.
 Среди смертных ангелов нет!
 Но, как Ты, свою жизнь отдал я
 За других, сердцу милых людей.

Безызвестна моя Голгофа,
 Безымянен и подвиг мой.
 Я готов стать землёй и торфом,
 Чтобы мир воцарился вновь.
 
Я не верую в Воскресение.
 Верю я в то, что детский смех
 Людям может дарить спасение
 От их мелочных, горьких бед.
 
Ради этого звонкого смеха
 И сжимал я в руках автомат,
 Ради нашей грядущей Победы
 Отправлял я фашистов в ад.
 
Ради мирного синего неба,
 Одуванчиков на лугу,
 И полей засеянных хлебом,
 И людей, которых люблю…
 
Но теперь глубока моя рана.
 Вижу я, моё дело - табак!
 Не дождется меня родная,
 Буду кормом я для собак.
 
Но не это мне так обидно,
 Жаль, что нам не хватило сил
 Истребить это зло всемирно!
 Но мы сделали всё, что смогли.

И теперь я лежу пред Тобою,
 Весь растерзанный с голой душою,
 Из неё прочь рассеялась тьма.
 Я готов отходить! Забирай!»
 
Но Спаситель стоял безмолвно,
 И глядел на тот самый крест,
 Что в солдатской руке зажат был,
 И сверкал, словно Божий перст.
 
Мимо них проносились танки,
 И пехота неслась вперёд.
 Бой крепчал - сатанела схватка
 Между Дьяволом и Добром.
 
Тут Христос преклонил колени,
 Среди рвущихся всюду бомб,
 Он стоял, словно в оцепенении
 Пред солдатской невинной Душой.
 
А Душа эта яркою вспышкой,
 Возносилась всё выше в Рай.
 Бой крепчал - далеко передышка.
 Всюду души других солдат
 
Так же само взметали в небо
 Всполохами сигнальных ракет,
 А Спаситель стоял на коленях,
 Созерцая их пышный свет.
 …
 Этот свет будет греть наши души,
 Как святой благодатный огонь,
 Разжимая сердец пружины,
 Разгоняя по жилам кровь!
 
Этот Подвиг не передан забвенью!
 Эту память не смыть, не стереть!
 И грядущие поколения
 Будут песни об Этом петь.
 
Всем солдатам, шагнувшим в вечность
 Посвящается этот стих!
 Не забыта Их Человечность,
 И никто из Них не забыт!