Лоно

Во лоне во Свете Рождения родного,
Во руцах Михайлушки доброго слова,
Во Звездочке ясного очень свечения,
Спустили младенца Венца наречения.
Подогнуты ножки в зародыше складень,
Как Серафима с портрета окладень,
Все время спала в этой позе блаженства,
Меня так и звали зародыш Явленский.
Читали с листа от лица постоянно,
А я все искала тепло то от мамы,
Она лишь сейчас изливаясь в ладошки,
Напомнила Светом лицо моей крошки.
С зародышем много пришлось от шагать,
И выбросить в мусорку...слезою объять.
Себя драгоценную плоть сотворенную,
Естественным отбором в уборной уборную.
И сколько годов после этого зябнуть,
В холодной постели, той квашенной цаплей,
Той брошенной птицей, и в мертвых петлицах.
Такое ведь может лишь в жути присниться,
Ты ни живешь...существуешь во очью,
Валерианку пьешь залпом все гранулы очень...
И это поверьте...ни помогает,
В естественном отборе, чья то машина вздыхает,
Рождается дочка, потом многоточее,
А ты Есть отброс, смысл жизнь и точка.
И так первый раз в Храме исповедь длится,
Увидевший старец глазами лучица,
И к сердцу девчушку к себе прижимает,
Кому ни нужна...пусть другую ласкает.
И сколько тех лет православных родных,
И сколько тех старцев слезою омыв,
Во рясах с крестами в блаженстве отрадой,
А я там расту, протирая полы те наградой.
Во шубе во лисье, да с росчерком красной,
Стою на коленях пред истинной паствой,
Бабули умиляясь в сарказмах лукавства,
Жалели так шубу, протертое Царство,
Ни видя слезу во росинке лучистой,
Материя правила балом игристым.
В потоке кружились все быстрое быстро,
И в нем развернулся сценарий игристый,
Где Турция Паши и я Божешь мой,
На откуп на выкуп без прав на Жизнь,
Моя эта женщина, твердая мысль,
И ты ни жена ни любовница в прочем,
Знакома картина одиночество точек.
И все как спираль от зачатия в Жизнь
В зародыше в маме и папе, где истинность мысль.