Лонг-лист. Май

Санников Андрей Юрьевич. Екатеринбург. 52 года

пробил меня сразу (пару лет назад) первыми же двумя прочитанными стихами:

***

Мне снится медленный сон.
Мне снится пористый стол.
И поднимается пар
из шевелящихся пор.

И для меня на столе
ты режешь каменный хлеб.
И из порезанных рук
сочится круглая ртуть.

***

Тёплые деревья моих костей...
Как они ночами во мне растут!
Утро пластилиновых голубей -
белых или помнящих темноту.

Яблочный мой день. Ветер. Города.
Мой песчаный вечер. Слои слюды.
Хорошо, что медленны холода,
нежные и страшные, как сады.

затем были бесконечные перечитывания трёх сборников автора и его юношеских стихов, вроде этих

***
Дни ещё довольно тёплые –
не то, что ночи.
У меня в расцарапанном городе
начинается осень.
Всё ещё очень похоже
на летнее. Но, всё же –
уже похуже,
поплоще,
потемней.
И душа-то
моя дощатая
к вечеру постепенно зябнет.
В ней,
в стружках, на самом дне
лежит несколько яблок.
***
Шёл по улице, тёр ладонью лицо и говорил «ладно-ладно,
это же бред, бред какой-то, бред!..»
Пришёл домой, лёг на пол.
Ему в плечо свесилась лампа
на кривом шнуре.
Встал, подошёл к шкафу, открыл дверку,
на внутренней стороне которой было зеркало.
Они с зеркалом положили друг другу на плечи головы
и стояли и плакали так долго-долго.

***

а вот это из самого нового:

И эта важная печаль,
похожая на полученье
письма и на его прочтенье,
когда всю жизнь свою так жаль.

Окликнут, спросят - говори,
прохожему рукав сжимая,
что есть иная жизнь, иная,
а эта жизнь – огнём гори.

***
Из "Зырянских стихотворений".
***

внутри несытных рябоватых рек
чего-то ищет смотрит человек
рукав засучит сунет руку в реку
и кто-то пальцы тронет человеку
и из воды пойдя кругами вдруг
потянутся к нему десятки рук
стесняющихся тёплых и печальных
на каждом пальце в кольцах обручальных
лицо им подставляет человек
смеётся плачет говорит про снег
горит костёр на низком берегу
начнётся снег костёр горит в снегу
* * *
1.
Листва, листва лежит во рту Урала –
как вяленые рыбы и листва –
и лёгкий дым идёт. И стук, и шелест.
Урал один сидит на берегу,
горит костёр и у огня собака,
покрытая глазами, как росой.
Куда пойти? Все умерли недавно
и стали – наконец-то – как живые,
и разошлись куда-то по делам.
2.
Проходит осень, наступает лето,
проходит лето, наступает осень –
летят, стеклом блистая, паутины –
на берег деревянные моторки,
как выдры вышли и легли у ног.
Зима, зима – нам не нужна ни осень,
нам не нужно ни лето – мы устали
без снега, без снегов, без наготы.
3.
Страна вокруг – как шиферная кровля
панельной молодой пятиэтажки,
стоит Урал и курит наверху.
Сейчас к нему поднимется Алина –
татарка из четвёртого подъезда –
«Какая красота! Ты не замёрз?»
4.
Конец апреля, сигареты «Лайка» -
на пачке изображена собака,
покрытая слезами и росой –
кури-кури! Как хорошо на крыше!
Как хорошо и холодно на крыше!
Как холодно и солнечно на крыше!
Как холодно на крыше бля, ****ец!
* * *
С. И.
холодно а было тепло
(кровь хрустит как будто стекло)
вот и наступила зима
(ходят по Усолью дома)
ночи или тёмные дни
(в небе дыры или огни)
* * *
I
Далёкий край, похожий на прицеп –
вокруг него одни леса и горы.
одни леса – и горы в них стоят,
как будто мебель в утренней квартире,
т. е. внезапно, вывалив нутро.
Соседи что-то сверлят спозаранку
и каменная мебель дребезжит.
И птицы дребезжат над ней, мятутся –
как будто клочья полиэтилена
в воронке ветра с мелкими камнями.
Растёт воронка, втягивает воздух,
стоит полупрозрачная юла
над лесом. А внизу гуляют люди –
здороваются, хлопают себя
то по груди, то по боку – неслышно
внутри одежды дребезжат мобилы,
как будто зубы у детей растут.
II
Меня родили в доме из бетона,
меня везли в коляске из клеёнки,
меня кормили сахаром и воблой,
меня носили в небо на плечах.
В три года я увидел мотороллер,
в четыре года я увидел мёртвых,
мне непрерывно снятся эти сны -
мне непрерывно снятся непрерывно
вокруг домов изрытая земля,
вокруг домов заброшенная стройка,
а под землёй качается вода.
III
Когда я вижу сливочное масло –
я узнаю его и улыбаюсь,
как будто бы июнь и я в лесу,
и лес вокруг меня коми-пермяцкий,
и очень хорошо, что я умру,
и за спиной река или собака.

***

Виктор Лисин, Нижний Новгород, 21 год

***

и стали слова песком

пустыней
стали
голоса

в рыбьих глазах петра

Христос

идет
по
воде
***

и сказал исаак жизнь , и обратилось слово семенем, и проросло семя вверх
и сказал исаак смерть, и обратилось слово семенем, и проросло семя вниз
и сказал исаак Бог, и задрожали два древа, и задрожала земля
и потерял исаак семена слов своих, и не отличить было жизнь от смерти
и понял тогда исаак мудрость Его, и познал любовь Его
***

прорастают голоса
среди плит

…шелест мертвых…

немой еврейский
мальчик

собирает
гербарий
***

февраль

...падает мертвый снег..

мальчик возле синагоги
с чернильными глазами

никогда не научится
плакать
***

после смерти пчёлы становятся
ветром
ветром в голове пасечника

слушаю жужжание комбайна

смотрю
на
медовые колосья

в голове концепция улья
напоминающего
формой

человека

***

под скорлупой семени
постоянно идет
дождь

мы улыбаемся внутри
мы
смотрим

мокрая однокрылая
курица
клюет
собственное тело

мы режем ей солнце
мы
смотрим сквозь

влажное крыло сирени
влажное крыло

господа

Егор Мирный   20.05.2013 15:38   •   Заявить о нарушении