Сивилла

Очаг в гостиной растопили.
Полумрак. По углам теней
Мелькали в диком танце блики
И тяжесть штор
Уютом тихим
Таили образный Содом.

На кресле, испещрённом тиском,
У разгоревшего огня,
В одеждах тёмных колор ситца,
Невозмутима и горда,
Столь грациозная сивилла,
Цыганка с трубкой у камина.

Дверь отворилась. И вошла
В одеждах тонких, кружева,
Тончайшей талии охват
И выразительны глаза
Черт утончённого лица,
И молода, и хороша, Она.

Не выдавая прошлых лет
Рассказом о себе и, молча,
Присела. На каминной полке
Минуты меряли часы.

Гадалке протянула руку.
По тонким линиям судьбы,
Как в книге писаны страницы,
В картинках замелькали лица,
Но нет конкретности событий,
Нет знаков тризненной черты.

- Стань на колени у камина,
Где яркость языков огня
И жар пылающих поленьев,-
Цыганка властно ей велела.
- Я не глупа и не больна,
Ознобом не тревожит тело,-
Но опустилась на колено.

Сивилла наклонилась ближе.
Зрачки расшились в глазах.
В них, как в зеркальных отраженьях
Видны события прошедши,
Миг настоящий краток был
И будущее в тонких сферах,
Где зыбкость контура границ,
Но виден замысел Предела:
Тот человек на фоне бренном –
Судьба, его должна любить.
               
Огонь потрескивал поленьем,
Туманил мозг мерцаний блеск,
На кресле трубка, след волнений.
Она стояла на коленях
И в трансе сумрачных видений
Бледнея.
Пробирал озноб.

Очнулась.
Догорали угли,
Туман развеялся, как сон,
И миражом неслись минуты,
Ночь поселилась. За окном
Под чёрным покрывалом ночи
Цыганка покидала дом,
В руках монета золотая,
Её уста ещё шептали:
Любви своей не распознала
И в этом так глупа умом.
                28.04.2013