Том 3 Пробы пера. Часть 3 Взгляд из подъезда

Из сборника " Взгляд из подъезда " ( 1980 - 1989 г.г. )

*     *     *
Вся жизнь под дождём.
Мы ходим пешком,
Лишь изредка ездим в служебной ''карете''.
Не светел наш дом,
Не весело в нём,
Но это наш кров, мы - подъездные дети.

Пусть вечер похож на другой,
Пусть жизнь, как нелепейший сон,
Пусть мы никому  не нужны,
Но мы никому не должны,
И крыша из неба и крон
Дороже, чем сытый покой.

*     *     *
Фонари, тусклый свет отражая в витринах,
Не мешают идти мне меж серых домов.
Иногда на кирпичных стареющих спинах
Мне встречаются надписи искренних слов.

Но сейчас не до них. Я спешу на квартиру.
Там вино и друзья, и мерцанье свечей.
Я, спеша дань отдать и общенью, и « киру»,
Обгоняю прохожих, собак, стукачей.

Мимо редких машин пролетают УАЗы.
Я на них не смотрю- что "козлы" мне в "козле".
И влечёт свет меня не подъезда, но "хазы"-
Редкий день- мы "тусуемся" вечер в тепле.

Я иду и от мыслей о будущем млею,
Но антенна на крыше, как знаменский крест.
Я сегодня себя хоть чуть-чуть отогрею,
Чтобы вновь охладеть- завтра снова в подъезд...

*     *     *
Девушка в майке из белых лохмотьев
Смотрит, прищурившись, хитрой улыбкой,
Ма'нит рукой. Звук на розовой ноте
Хочет согреть, но прохладно и зыбко.

Страшно, противно, немножко нелепо.
Ноги, постойте. Куда вы  несёте?
Мысли в разрывах и скорости рэпа.
Девушка-призрак, уйдите, Вы лжёте.

Шепчете мне об удачах всё то же,
Рвутся в мажоре слащавые струны,
Но ведь под майкой зелёная кожа.
Вы- лишь Тоска под личиной Фортуны.

Майку сорву. Проведу меж лопаток.
Томно вздохнёте, милашка, при этом,
Лишь подрасслабитесь, миг будет краток-
Шлёпну по попке и выброшу в Лету.

*     *    *
  Спросил у девы я, предавшейся разврату:
- Что в нём находишь ты? Что он тебе даёт?
  И разве можно страсть дарить за плату?
  Любовь и деньги - очень странный "плод".

  Она ответила:
- Разврат - какое слово.
  Его я не любила никогда...
- Так что даёт? - переспросил я снова.
- Свободу, деньги, радость иногда.

- Но ведь твоё занятье не прилично,
  Грешно' и бездуховно. Где же честь?
- А подхалимство - это что, отлично?
  Вот там нет чести, у меня честь есть!

  Я ей твердил:
- Где скромность? Где невинность?
  Я говорил ( шла кру'гом голова ):
- Где долг, где труд, гражданская повинность?
  Она смеялась лишь:
- Слова, слова...

  Потом сказала:
- Я живу без фальши
  И делаю то, что хочу - вот так!..
  Мы разошлись, не говорили дальше,
  И я подумал: "Что пристал, дурак?!"

*     *     *
Женщина- это не просто слово,
Это сложная цепь понятий:
Это Мать, это Сестра, это Жена, это Дочь.
Женщина- это часто не ново,
Но сколько восторгов, и сколько проклятий.
Это Цирк, это Звезда, это Арена, это Ночь.

Женщина- это часто смешно,
Женщина- это часто печально.
Это Чувство, это Слеза, это Конец и Начало Почина.
Женщина- это Она и Оно.
Женщина- Бог, но это тотально.
Женщина- это сложно, но в меру.
Есть посложнее слово- Мужчина.

*     *     *
Уходишь, уходишь, уходишь...
Ну что ж, уходи.
Совсем от меня уходя, ты думаешь- солнце находишь?
Я знаю- находишь дожди.

Прощанье, прощанье, прощанье
В глубокой ночи',
И я повторяю неслышно своё заклинанье-
Пожалуйста, жизнь без меня не начни.

Пугаю дождями, пугаю,
Но нужно признать:
Не выдержу я, если нить ты порвёшь между нами.
Ну что ж, уходи! А я? Буду ждать, буду ждать, буду ждать...

Активная алголагния
( из серии " Перверзии Фрейда " )

-- Нет, не подумай, что я- маньяк.
Когда я в себе ощущаю любовь,
То просто люблю посмотреть на кровь.
Чёрная кровь и кромешный мрак-
Прекрасно!

Да, я из тех, кто приветствует боль.
Нет, мне без боли не вызвать оргазм.
Это не мания и не маразм.
Боль- это отзыв, желанье- пароль.
Логично?

Женщина утром вся в синяках-
Здесь извращений не вижу я.
Очень легко обвинить меня,
Но пробовал сам ты коленом  в пах?
Напрасно.

Ночью я- мастер, а ты- не мастак.
Женскую спину- ногтями в кровь,
В шею- зубами. Вот это- Любовь!
А ты, как дурак,  всё: " Маньяк, маньяк... "
Не прилично.

Заброшенный дом

Попадаю в заброшенный дом,
У которого ставни забиты,
И сижу за скрипучим столом,
В старом кресле, такой же забытый,
Как, живущий в безвременье, дом.

Я смотрю на прожжённый диван,
На кривые прогнившие доски,
И бросаю окурок в стакан -
Плавлю плесень, и взгляд мой неброский -
Неприятный, как этот диван.

А на стенке проказник-паук.
Бедолага скучает без света.
Отдыхаю от скучных наук -
Улетает в беспечное ''Где-то''
Разум мой. Он - как этот паук.

Возле выхода блёклый ковёр.
На узорной поверхности - пятна.
А во мне полыхает костёр,
Льются песни, но как-то невнятно.
Горький смех. Я - как этот ковёр.

Выхожу подышать на балкон,
Истомившись от камерной скуки.
Перетянут верёвками он.
Подымаю уставшие руки
Ближе к небу. Они - как балкон.

... Тьму пробьёт слабый луч
    И спасёт от докуки,
    Солнце выйдет из туч
    И развяжет мне руки.

И закружит поток, как пылинку, меня,
И доставит до счастья в огромном цунами,
На замёрзшей душе заблестит полынья,
И зеркальная рыба махнёт плавниками...

Покидаю заброшенный дом,
У которого ставни забиты.
Где сидит за скрипучим столом,
В старом креслице, кем-то забытый,
Загрустивший игрушечный гном.

*     *     *
Ночь промелькнула в любовных, таинственных плясках.
Ты улыбалась. В глазах же стояло желанье.
В эти мгновенья мы были наверно не в масках.
Крепость открыла врата, порождая восстанье.

Мы заражали друг друга животным движеньем.
Голос я слышу: " Вы- грязные свиньи! " Признаться,
Плотским грехом занимались с тройным упоеньем,
Но я не вижу здесь грязи. Да, где здесь ей взяться?!

*     *     *
Комната в чёрных обоях:
Кресло, диван, шифоньер.
Он и она. Обоих
В клещи зажал интерьер.

Он и она- не ново,
Но что-то в них было особое.
Как всякий другой, снова,
Восхищаться я стал особою:

В мелких морщинах руки,
Коса стальная до пят,
Взгляд презренья и скуки,
Белый простой наряд.

Он- брюнет престарелый:
Хвост, копыта мохнатые,
Глаз бесстыжий и смелый,
Волосы жёсткорогатые.

Комната жаром наполнена.
Свечи угрюмо коптят.
Души, судом подготовлены,
Входят. Двое молчат.

Души лопочат приветствие.
Молча зевает она.
Он с улыбкой ответствует:
" Рад Вам." И вновь тишина.

Комната в чёрных обоях.
Души. Работа. Века.
Он и она. Обоих
В клещи зажала тоска.

Акростих ( сонет )

Большой я актёр, но понять ли ничтожным
Аспектов талантливой, тонкой натуры.
Люб дар свой, но следует быть осторожным.
Я вижу- гуляют с улыбками куры.

Большой я прозаик, но где им, заблудшим,
Изведать всю прелесть рассказов нетленных.
Не знают они, что общаются с лучшим,
Умнейшим, мудрейшим из всех незабвенных.

Салют вы услышите, глупые чада.
Есть правда на свете. Поймёте- по праву
Река моей жизни вливается в рай.

Глупцы! Будет мне от народов награда-
Есть лучшие блюда. Споют мне во славу:
Юкарка, Париж, Сан-Франциско, Сибай...

Плач

Где ж ты, милый? Где, желанный?
По какой идёшь земле?
Что ж забыл ты, окаянный,
Про любовь свою ко мне?

Может глаз дурной попортил
Твой орлиный чистый взгляд?
Про слезиночки не вспомнил,
Что в очах моих горят.

Мой любимый, мой пригожий,
Может во'рон под крестом
Спит устало днём погожим
Над холодным сжатым ртом?

И к твоей простой могиле
Нет дороги, нет пути?
Боже праведный, дай силы
За тобой во след уйти.

Мать-судьба, зарницей ранней,
Погадай мне по золе,
Расскажи, где мой желанный,
По какой идёт земле.

Ветры злые в спину дуют.
Видно, счастья не вернуть.
Завтра к реченьке пойду я,
В тёмный омут заглянуть.

Голос ( 2 )

Мой голос льётся прямо из души.
Роди'лся он в полуночной тиши -
Когда над миром нависала ночь,
Все спали, и никто не мог помочь
Почувствовать себя не одиноким,
Наполнить смыслом, чистым и глубоким,
Сонный голос мой.

Я видел вечность пропастью без дна.
Мне чёрная вода была видна.
В ней плавала обглоданная кость.
Сквозь воду улыбалась мерзко Злость,
Ко мне тянула высохшие руки -
Ей видно приносил немало му'ки
Сонный голос мой.

Как часто нас пугает темнота.
И холод, от спины до живота,
Скользит, виденья вызывая вмиг,
Виденья превращая в жуткий крик.

Я часто улыбаюсь по утрам,
Не веря странным, страстным,, страшным снам.
Но тяжкий зарождается недуг,
Когда я слышу за спиною вдруг
Сонный голос свой...

*     *     *
Свет!
Пускай столько лет
Позади,
Жди!
На верном пути
Ты пока.
Да,
Как будто звезда,
Путь далёк.
Ног
Жалеть ты не мог
И устал.
Знал,
Всего ожидал
И теперь
Верь-
Ты после потерь
Вдруг поймёшь:
Ложь-
Тебе в спину нож,
И всегда
Зла
Не меньше добра,
И добро-
Зло,
Когда вдруг оно
Против зла.
Да,
Как будто звезда,
Близок Свет...

В поезде

Надо бы снова уснуть-
Чтобы бежали часы и минуты быстрей.
Как надоел этот путь,
С этими лентами серых бескрайних путей.

Эти четыре стены.
С радостью я обменял бы их снова на сон.
Мысли в комок сплетены-
Чувствуешь, что ещё жив, но уже погребён.

Смотришь куда-то в окно.
Пробуешь что-то читать, или просто лежать.
Только всё это- не то.
Может помочь только сон, но не хочется спать.

Я так уехать мечтал.
Грезился мне стук колёс и дороги печаль.
Ну, а теперь я устал.
То, что путей нет назад, почему-то мне жаль.

Может сойти где-нибудь,
Чтобы почувствовать сердцем свободу вокруг?
Но ведь и жизненный путь
Замкнут в невидимый, строго очерченный круг.

Надо бы как-то понять-
Мы выбираем, иль нас выбирают пути?
Только полезнее спать,
Спать и не думать- к концу так быстрее прийти.

Как я мечтаю уснуть,
Чтобы бежали часы и минуты быстрей.
Как надоел этот путь,
С этими лентами скучных и глупых вагонных речей.

*     *     *
Читаю письма. Мне они дают
Успокоенье, но несут тревогу.
Они куда-то в даль меня зовут,
И между строк я вижу вновь дорогу.

Я жду, когда смогу уехать прочь,
Под стук колёс уснуть в счастливой дрёме,
А поезд будет мчаться, мчаться в ночь,
И будет сниться добрый сон о доме.

*     *     *
Мир изменяя ежечасно,
На измененья жизнь скупа.
Ты не кричи, что жизнь прекрасна.
Не говори, что жизнь глупа.

Удачи взгляд ко всем причастен,
Но все не сбудутся мечты.
Не утверждай, что ты несчастен,
И не тверди, что счастлив ты.

Оттепель

Пёстрое время. Весёлые дни.
Красное солнце. Не виден закат.
Лживые речи. Картонные сны.
Краска зелёная стен и оград.

Мыслим по новому. Только - всё зря.
Спины привыкли к ударам хлыста.
Чёрным огнём полыхает заря.
Небо оглохло. Беззвучны уста.

Солнце сквозь голову бьёт кулаком -
Чёрное солнце в кровавых рубцах.
Небо в морщинах, больным стариком,
"Смотрит" в затылок. "Психушечный" страх.

Брошенный гроб, как забытый портфель.
Мелочь летит на заплёванный ринг.
Череп зубами сжимает свирель.
Вместо травы - торжествующий цинк.

Радость отдельных клетушек-квартир.
Хватит о счастье! Не верю во вздор.
Красный погон. Зазевавшийся мир.
Прямо за храмом - колючий забор.

Лижет толпа мармеладную кость -
Сахар приводит к покою язык.
Декоративный пластмассовый гвоздь,
Не торопясь, превращается в штык.

Новое время, на новых кнутах -
Сладко играет свирель за окном,
Мысли убогих в красивых мечтах,
Ноги, всё также, покрыты дерьмом...


*     *     *
Пиво в бутылке, и пиво в стакане,
Пиво в желудке, и пиво в мозгах.
Ночь за окном, мысль в застывшем тумане,
Друг за стеной, в надоевших мне, снах.

Ночь разделилась на хрупкие нити.
Я без креста- в небесах тоже спят.
Демоны грусти, скорее уйдите.
Я и без вас этой ночью распят.

Холодно в доме и грязно немного.
Лето ушло под обстрелом дождя.
Как это скучно, обыденно, строго.
Я раскисаю, и где ж моё "Я"?

Господи! Если ты есть  и не дремлешь,
Серые мысли мои Ты поймёшь,
Глупую душу руками объемлешь
И хоть надежду на что-то пошлёшь.

Ша, супостаты! О, бесовы дети!
Вы мне внушаете: люди- враги.
Верю я вам и живу на навете.
Боже! Не душу спаси мне- мозги.

С Господа к пиву идёт размышленье.
Пиво уводит меня ото сна.
Боже! Прости мне моё прегрешенье-
Смерть не желанна, и жизнь не нужна.

Адово семя опутало нравы.
Что же Ты, Господи, это проспал?
Что же Ты о'тдал людей на потраву?
Стоп! Я увлёкся, кричать вроде стал.

Господи, нет Тебя! Сказка прекрасна-
Милая сказка для множества стран.
Но что прекрасно- то, видно, напрасно.
Ты ж не прекрасен, пивной мой стакан.

*     *     *
Я жду свой шанс- наверно это глупо и нелепо.
Не осуждайте, праведные. Мысль о счастье спорна.
Я жду, не веря, и надеюсь без надежды- слепо,
Но жизнь с синицей на ладони тошнотворна.

Бродяга

У меня постоянный есть дом.
В нём живут очень близкие люди.
Я всегда в постоянном городе.
В нём мои друзья и враги.
И хоть часто не весел мой сон,
Непременно сказать нужно будет-
Я всю жизнь незнаком был с голодом,
Голых ног не ведал шаги,
Но я- бродяга.

Я брожу быстрой мыслью по миру с названьем- Душа.
Я смотрю вокруг, и мне видится, что я- нищий.
Я читаю случайные книги, смотрю телевизор, и что ж?
Я томлюсь от духовного голода, зная ответ- почему.
И пусть у меня постоянный есть дом,
И пусть я живу в постоянном городе,
Я- бродяга.

И мне кажется- небо является крышей моей.
И мне кажутся тёмные улицы лучшим жилищем.
Там гуляют "серые" люди, которых я не люблю,
Но больше на улицах этих таких же, как я.
И пусть у меня постоянный есть дом,
И пусть я живу в постоянном городе,
Я- бродяга.

*     *     *
Мне лгали, твердя, что я должен верить,
Рождая во мне подозренье.
Я видел вдали обветшалые двери
Не в сказку, но в погребенье.

Я скептиком стал, но ещё был добрым.
Мне лгали, родив безразличье.
Но видя, как сверху смеются кобры,
Плевал я и жил прилично.

А жабы и змеи цеплялись за ру'ки-
Не мог я, забывшись, не видеть.
И рук не убрать- присосалися суки.
Я сук этих стал ненавидеть.

Всё то, что мне лгали- я больше не слушал,
Спускаясь к волнам анархизма,
Но жало лизало холодные души,
Родив поколенье цинизма.

Я видел вдали обветшалые двери,
Не мог я, забывшись, не видеть.
Мне лгали, твердя, что я должен верить.
Как страшно- я стал ненавидеть.

*     *     *
Как бы ты поступил, если б видел вокруг только лёд,
И друзья предавали друга,
И в сердцах воцарилась вьюга,
И далёк даже низкий полёт?

Круг замкнулся. С собой я остался один на один,
Но под тихий напев клавира,
Созерцал я все краски мира,
Хоть не чужд был не импортных вин.

Посмотри мне в глаза. Ты прочтёшь в них страх или смех.
Ты пошёл бы, как все, доро'гой,
И меня осуждал бы строго,
И ушёл бы не далее всех.

Путь мой узок, не прям, и проходит по выступам скал,
Но зато не иду по лицам,
И рука к чистоте стремится -
Это то, что всю жизнь я искал.

Как бы ты поступил? Где же ты? Ты отстал...


Охлократиада

Отрезаю корни.
Я совсем неверный.
Я из ряда дворни.
Я из стаи черни.

Корни отмирают.
Я почти в экстазе.
Чувства побеждают.
Череп полон грязи.

Убиваю веру,
Убиваю мягкость,
И теряю меру,
Совершаю гадость.

Я плюю на слёзы.
Дерзко обзываюсь.
В форме новой позы
Сыто улыбаюсь.

Корни засыхают.
Оправдалось средство.
Я теперь чихаю
На святыни детства.

Низость совершаю,
И не то устрою.
Только разрушаю,
Ничего не строю.

Начинаю грабить,
Бить и издеваться,
И со мной не сладить,
Только подчиняться.

Ни к чему угрозы,
Крики, убежденья.
Я- сторонник прозы!
Я- противник мненья!

Я в стране огромной
Зазываю в да'ли.
Царь шеренги ровной.
Вы меня узнали!

Отдохну немного,
Подстригу усищи,
Подошью погоны,
Сапоги начищу.

Чтобы жизнь настала
Всем на удивленье,
Я начну сначала
Старое ученье-

Всех заобижаю,
Всем поставлю клизму.
Я ведь обожаю
Время постфашизма.

Снова срежу корни.
Я совсем неверный.
Я из стаи дворни.
Я из ряда черни.

*     *     *
Гитарный перебор меня зовёт
Задуматься над песней, что звучит во мне.
Она в душе моей ломает лёд,
Но выход не найдёт,
А я же, как во сне,
Сижу и улыбаюсь сам себе.

Гитарный перебор виновен в том,
Что свой покой сейчас забуду я опять.
Я вспомню- нужен мне не только дом,
Такой, в каких живём,
В котором можно спать,
И есть, и пить, но... всё же, прозябать.

Гитарный перебор напомнит вдруг,
Что жизнь всего одна, и что летит стрелой.
Смотрю я на движенье тонких рук.
Играй, играй, мой друг,
Душа звучи и пой.
Я снова становлюсь самим собой.

Гитарный перебор меня зовёт
Подняться тайной тропкой выше чёрных гор.
Я чувствую, что вновь иду вперёд,
Душа меня ведёт,
И этот перебор
Звучит всему и всем наперекор.

*     *     *
Размерено время, рассчитано строго-
Своей чередою идут дни за днями,
Весна пробивает сквозь холод дорогу,
Снега исчезают, сменяясь дождями.

Всё в замкнутом круге, всё снова и снова,
Всё в вечном движеньи, нельзя и угнаться.
Безумное время, безумное слово,
Догнать мы не в силах, не вправе остаться.

Мы мечемся слепо. Где правды истоки?
Жизнь грубой рукою толкает всё дальше.
Нелепые люди, нелепые строки,
Какие-то пушки, какие-то марши.

Несутся секунды, несутся и годы,
И некогда нам заглянуть, оглянуться,
И каждый отдельно, кусочком природы,
Мечтая о чём-то, боясь промахнуться...

*     *     *

Сквозь ресницы росой вытекает слеза
И течёт по щеке мутной капелькой боли.
Я, молясь на судьбу, закрываю глаза.
От мещанских тревог убегаю на волю.

Трепет сжатых ресниц, отражаясь во мне,
Зарождает высокие светлые темы.
Слёзы - ливнем внезапным по тёплой весне -
Разрушают привычные стройные стены.

Стены - те, что из камня - наверно прочней,
Устоявшихся взглядов - доверчиво хрупки.
Боль и дикий восторг, на душе на моей,
За мгновенье, навек оставляют зарубки.

И взлетает душа, над судьбой воспарив,
И уносится камнем в бурлящую пропасть,
И внутри, вольный ветер собой зародив,
Мыслей смелых вращается грозная лопасть.

Я смотрю на себя - взгляд, как плач темноты.
В нём протест и печаль, в нём расчёт и причуда.
Счастья может не быть - выбираем не мы,
Но приходит покой и рождается чудо...

*     *     *
К чему все дерзкие идеи,
В надежде переделать мир?
И даже много сотен лир
Не в силах флаг поднять на рее.
Мне не подвластен этот мир.

Патриархальные привычки
Не в силах разум мой изжить,
И остаётся просто жить,
"Мечтанья" заперев в кавычки.
И постараться их забыть.

К чему былые наши споры?
От них осталась только тень.
И всё ж мы помним каждый день-
Мечты, удачи, клятвы, ссоры.
Да! Всё ж мы помним каждый день.

Не мудрено- огонь мечтаний
Так долго души зажигал.
И я ему рукоплескал,
Не стоил он рукоплесканий.
Он оказался очень мал.

И всё же часть души сгорела,
Оставив незабвенный след,
И память тех счастливых лет
Навек в душе моей осела-
Времён ушедших слабый свет.

*     *     *
Три простые картины висят на стене.
Я сжимаю свечу и молюсь на цветы.
Но молитвы сейчас, говорят, не в цене,
Но в цене пустословье!
Над моим изголовьем
Всё висят, не смотря ни на что, в белых рамках холсты.

Я доверился им, как и многим вещам.
Пусть они без души', но верны и чисты.
Ну, а люди давно разбрелись по домам,
Все - в мельчайших заботах,
Все - на разных работах,
Уповают на звёзды, но раньше любили кресты!

Почему три цветка так дурманят мой мозг?
Верить в Бога не модно, молюсь на цветы
И смотрю, как по пальцам спускается воск.
Мне приятно и больно!
Улыбаюсь невольно,
Вспоминая, как глупость, былые о славе мечты...

*     *     *

Встречает город новый день,
Светясь заснеженным простором,
А я иду с потухшим взором
Забытых Богом деревень.

И небо - словно полотно,
Деревья - призраки в тумане.
Боюсь, что день опять обманет.
Повсюду свет - в душе' темно.

"И солнце, вмиг забыв про круг,
В ужасном гневе расплескалось"- *
Воспоминание подкралось,
Как пел когда-то давний друг.

Приносит память боль-печаль,
А день всё ярче час за часом,
Но грусть, чернеющим "Пегасом",
Несёт галопом к чёрту вдаль.

Не будет вечной эта грусть,
Как дым, печали растворятся,
Но нет желанья притворяться,
Сейчас мне больно, ну и пусть.

Встречает город новый день.
Иду заснеженной дорогой.
Идти мне грустно - слава Богу,
Что мне идти ещё не лень.

Застиран синькой Млечный путь.
Искрится снег, скрипит игриво.
Гоню печаль, держусь за гриву.
Всё выше в градуснике ртуть...
------------------------------------
* - две строчки С. Вшивкова

*     *     *
Будет трудным путь
Через мир чужой-
За меня решил
Тот, кто мог решить.
И нельзя быстрей,
И нельзя спешить,
И не скоро вновь
Я вернусь домой.

Только горсть земли
Я возьму с собой.
Тех, кого люблю,
Не забуду я.
И туда пойду,
Где не ждут меня,
Чтоб потом прийти
Навсегда домой.

И  кричат- Иди!,
И кричат мне- Стой!,
Но не слышу я
И смотрю назад.
Только в спину бьют.
Белый снегопад
Заметает путь,
Что ведёт домой.

*     *     *
Над моей головой занесён окровавленный меч.
Я - не первый, чью голову просят на скользкую плаху.
Сколько в небо взошло, и слетали немытые с плеч,
Но раскаянью не было места, как, впрочем, и страху.

Жаль, не все поддержали. Мы сда'лись в неравной борьбе,
Но остались верны нашей вере - святой и прекрасной.
И теперь, перед смертью, шепчу я неслышно себе -
Не жалей эту жизнь, ты был прав и  прожи'л  не напрасно!

Всех не стало. Последней, как видно, моя голова
Упадёт в ноги тем, кто купается в про'клятом злате.
Пусть смеются,  ничтожные, сея пустые слова,
Позаботятся - те, кто за нами придёт - о расплате.

Мы боролись за правду, и жизнь доживали в цепях,
Пили воду, давились от чёрствого хлеба,
Но не жалко себя - не поэтому слёзы в глазах,
И сейчас не на меч я смотрю, а на чистое небо...