О святом и грешном

Я не какой-нибудь мечтатель в волчьей шкуре,
Но в обобщениях детали б выделял,
Как те фигуры в мировой литературе,
Что создавали европейский идеал.

Горазды все-таки писатели на шутки
С пор незапамятных до тех, что не вчера ль.
У них процессом заправляли проститутки,
Преображая христианскую мораль.

Поскольку кто не из мужчин, прошу прощенья,
У Достоевского, Толстого и Гюго
Наводит нас на непростые размышленья,
Перелопачивая души глубоко?

Факт просвещения плюс акт грехопаденья
Несут в себе гуманистический заряд.
И в дамах легкого, простите, поведенья
Святые истины, как факелы, горят.

Морализаторы и духа исполины
Изображали падших женщин неспроста,
В библейском образе Марии Магдалины
Их поместив по руку правую Христа.

На нас воздействие прямое производит
Клеймённый временем общественный порок.
И с нами что-то происходит, происходит
Того, что задано, не вдоль, а поперёк.

Бульвар столицы или дикий полустанок
Собой наполнила с классических страниц
Толпа проказниц, да шалуний, да весталок
С душой-подранком и повадками блудниц.

Она грешна, увы, душа, но и бездонна,
Нам упасаться этим или пропадать?
Ведь кто над ней? Над ней – Сикстинская Мадонна,
Чей прототип не отличала благодать.

Катюша Маслова, плясунья Эсмеральда,
Что одинаково рождают в горле ком,
Пленили сцену, как сопрано и контральто,
Прошлись по душам обнаженным босиком.

Какая праведность сумеет покарать их
На том изломе, повергающем врага,
Где воскресением дарует Богоматерь
Собор в Париже и сибирские снега.

Их не пожрет ни инквизиция, ни молох,
Они о нашем нам кричат на все лады,
Свои грехи в своих несущих подолах,
Как налитые драгоценные плоды.

И в этом, собственно, мораль, и в этом трудность
Ее постичь обыкновенным языком,
Как роковую, как отравленную мудрость,
Произрастающую мраморным цветком.

2011