Когда надежды в нас не боле

Человеку не хватает человечности.А кто хищник - на двух ногах или с хвостом,мы не знаем.Доверчивая утка погорюет и сделает новую кладку,она умеет смиряться.А мы разучились отдавать,весы сломались в пользу собственнических интересов.Но,слава Богу,если один из десяти щедр на добрые слова,дела и поступки,значит,есть луч Света,есть,к чему стремиться.
Благодарю Вас,Константин! Вы меня заставляете иногда задуматься.

Полина Воспетая   27.04.2013 19:50   Заявить о нарушении

Полина,Вам Спасибо!А у меня было в уме другое соотношение:Я,думал <Один из тысячи>.Но видно тот кто больше переживёт и испытает на себе,лучше понимает-сколько из какого-то определённого числа людей-лучше.Хочу с Вами поделится <Гимном Жизни,Виктора Астафьева>.А может Вы уже с этой работой знакомы.

Гимн жизни
Лина уже полмесяца жила в Москве. Жила? Нет, не жила, доживала.
Она постоянно разделяла слово «жизнь» надвое, но ничего не получалось. Ей хотелось, очень хотелось отделить жуткую приставку «до», выбросить ее вон. Зачем к такому замечательному, всеобъемлющему слову какие-то приставки? И все-таки она была, эта приставка, и все время, как биение сердца, отдавалась эхом в груди, в голове, в каждом мускуле, в каждой клеточке «до», «до», «до»…
Доживать в двадцать лет! Как это нелепо, нескладно, страшно.
Она училась в медицинском институте. Она уже кое-что знала. Знала, может, и не так много, но уже столько, что ее нельзя было обмануть. А ее пытались обмануть. По каким-то, еще в древности рожденным законам медицины, ей не говорили, что она обречена и скоро умрет…
Мать, как и многие русские матери, рано состаренная войной, отец-инвалид, научившийся чертить одной рукой и заново сделавшийся конструктором, узнали о том, что их дочь смертельно больна, раньше ее. Они тоже пытались таиться и держаться бодро. Зачем? Разве можно это скрыть? Они были жалки и несчастны еще больше, они ничего не могли скрыть.
Однажды — это было ночью, это было после того дня, когда в доме выставили зимние рамы, Лина встала и, шлепая, как в детстве, босыми ногами, отправилась к родителям в спальню, легла между ними и они, напуганные, освободили ей место, потом придвинулись оба, разом обняли. Первая заплакала мать, отец со скрипом сглатывал и сглатывал слюну, обрубок его правой руки больно тыкался Лине в бок.
— Отправьте меня с Москву, — потребовала Лина, когда мать обессилела от слез, отец перестал скрипеть горлом.
— Хорошо, хорошо, доченька, мы поедем все вместе в Москву.
— Нет, я хочу одна…
И они согласились. Они теперь соглашались с нею во всем. Они потакали любому ее капризу. Они не могли иначе.
И вот она уже полмесяца в Москве. Живет, ходит, смотрит. Она сказала родителям, что будет лечиться. И они обрадовались, поверили ей, ждали чуда. А она хотела только смотреть, дышать и ни о чем не думать.
Но не думать было нельзя.
Забыться было невозможно.
Она ходила в театры, и там почти в каждой опере, в каждом балете, в каждой драме показывали смерть. Мир вечно разделен на два полюса: жизнь и смерть. В эти понятия, между этими полюсами в два коротких слова вмещалось все.
Люди очень любили и любят смотреть на смерть. О смерти они сочинили самые потрясающие книги, создали самую великую музыку, сняли до озноба жуткие кинокартины, написали еще более жуткие полотна.
В Третьяковке почти на половине картин изображалась смерть, и люди часами стояли возле царя, убившего сына, возле верещагинской панихиды, возле утопленницы, возле безумной княжны Таракановой и умирающего безвестного арестанта; люди часами в длинной очереди медленными шажками продвигались к Мавзолею, чтобы взглянуть на умершего человека; толпами ходили по Ваганьковскому и Новодевичьему кладбищам меж густо и тесно сдвинувшимися могилами.
Может быть, они глядели на все это спокойно оттого, что им не мерещилась близкая смерть, не знали, когда умрут? Может быть. Лина уже устала глядеть на смерть, устала думать о ней и однажды пошла в зоопарк. Но и тут ей не понравилось, жалко было попрошаек медведей, зады у которых были вытерты и голы оттого, что они часто на потеxy людям усаживались и «служили» за конфетку, за кусок булки; жалко сонных, полуоблезлых хищников, которыx она никогда нигде но видела, но с детства привыкла бояться. Они были совсем-совсем не страшны — эти засаженные в клетку клыкастые звери. Еще больше не понравились ей змеи, приклеивающиеся к стеклянным стенам, шевелящие раздвоенными языками и зло плюющие ядовитыми зубами через стекло в посетителей. Какая-то женщина сказала явную глупость, глядя на ящериц, крокодилов и змей: «Я никогда не смогла бы жить там, где живут такие гады». — «А я хоть в клетке согласна», — поддакнула той глупости Лина и быстро побежала по дорожке вон из зоопарка.
«Жить!»
Опять это слово. Везде это слово.
Она бежала вдоль забора, увидела вход в другую ограду, проскочила мимо тетки, разомлевшей под солнцем, упала на скамью, отдышалась и стала оглядываться. В последнее время ее все больше и больше охватывала усталость. Она уже не могла бродить целыми днями по Москве. Ее тянуло полежать. Но она боялась постели, пересиливала себя, бродила, бродила, и так ей хотелось крикнуть, остановившись среди площади, в толпе:
— Люди! Добрые мои люди! Я скоро умру. Зачем?
Глобус. Синий глобус, в желтом блестящем обруче, карты неба, трассы спутников. Лина догадалась — она попала в ограду планетария.
«Планетарий так планетарий, все равно», — подумала она и пошла вовнутрь здания, купила билет. Экскурсоводы рассказывали о метеоритах, о смене дня и ночи, времен года на Земле, ребятишки глазели на макеты спутников и на ракету. Вдоль карнизов тянулись изображения звезд, и Лина содрогнулась, увидев звезду с тем же названием, как и болезнь, от которой она должна была умереть. Нелепая звезда, нелепое изображение. Кто его придумал? Стиснув зубы двинулась она наверх, очутилась в куполе планетария.
Доедая мороженое и потихоньку бросая бумажки под сиденья, люди ждали лекции.
Погас свет, и зазвучал голос лектора. Он рассказывал о Вселенной. На сиденьях шумели и возились ребятишки. Невидимый в темноте, лектор призвал посетителей к порядку и продолжил свое дело.
На небе планетария появились кинокадры: представление древних людей о строении мира, портреты Галилея, Джордано Бруно, фигура церковника, преградившего путь науке и познанию.
И здесь, как в театре, как в кино, как в Третьяковке, показывалось все то же: за смелость, за то, что люди не хотели подчиняться законам и говорили то, что они думали, их сжигали на огне, ломали им ребра, бросали в темницы. Властители никогда не терпели тех, кто был умнее и смелее их. Они придумали слово: выродки. И вместо того, чтобы бороться против войн, страданий, болезней, люди сами плодили смерть, тысячелетиями насильственно умертвляли друг друга.
В Америке — у нас-то ничего не рвется! — взорвалась головка водородной бомбы. Хорошо только головка. А если бы бомба? Она взорвала бы другие бомбы — и Нью-Йорка, этого самого крупного в мире города, не стало бы. Возможно, это было бы началом самой страшной войны, и все-все: звери на воле и в клетках, змеи в стеклянных коробках, властители и простые люди, царь, убивший сына, дети, спешно долизывающие мороженое, всЕ-всЕ может умереть, исчезнуть. Куда? Никто на это ответить не может и не хочет.
Люди любят смотреть на смерть, но не любят о ней думать.
А по небу планетария летело небесное светило — солнце. Солнце, дающее всему жизнь. Оно проходило по игрушечному небу, над игрушечной Москвой, и само солнце было игрушечным. Оно закатилось за зубцы домов, зал погрузился в темноту. Было жарко. Лина махала газетой возле лица, думала о том, как долго еще находиться ей в этом душном зале?
И вдруг купол над ней зацвел звездами. Такими же звездами, какие она привыкла видеть с тех пор, как научилась видеть. И откуда-то с высот, нарастая, ширясь и крепчая, полилась музыка.
Лина слышала эту музыку не раз. Она даже знала, это музыка Чайковского, на мгновение увидела сказочных лебедей и темную силу, подстерегающую их. Нет, не для умирающих лебедей была написана эта музыка. Да и написана ли? Музыка звезд, музыка вечной жизни, она, как свет, возникла где-то в глубинах мироздания и летела сюда, к Лине, долго-долго летела, может, дольше, чем звездный свет.
Звезды сияли, звезды лучились, бесчисленные, вечно живые звезды. Музыка набирала силу, музыка ширилась и взлетала к небу все выше, выше. Рожденный под этими звездами человек посылал небу свой привет, славил вечную жизнь и все живое на земле.
Звезды, вечные звезды, как вы далеки и как близки! Да разве есть такая сила, которая могла бы погасить вас, заслонить небесный свет? Нет такой силы и не будет! Люди не захотят, не могут захотеть, чтобы звезды погасли в их глазах.
Музыка уже разлилась по всему небу, она достигла самой далекой звезды и грянула на весь необъятный поднебесный мир.
Лине хотелось вскочить и крикнуть:
— Люди, звезды, небо — я люблю вас.
Вскинув руки, она приподнялась с сиденья и устремилась ввысь, повторяя заклинание:
— Жить! Жить!
А над ней гремела музыка. Гимн, прославляющий жизнь.
И от этой музыки трепетали живые звезды, до которых было рукой подать.

Константин Мартенс   27.04.2013 21:55   Заявить о нарушении

Спасибо,Константин!Прочитала на одном дыхании... Тема смерти всегда интересует людей,которые хотят жить,а ждущие смерти как раз избегают её,чтобы не огорчать родных. Я наблюдала за этим.

Полина Воспетая   28.04.2013 09:11   Заявить о нарушении

Полина,как же надо быть благодарным Богу-что он сотворил такой,загадочный мир!Ведь каждая минута может быть последней.Надо радоваться Бытию!..Мой отец,вернулся с работы выпивший;посидел с
соседом,покурил,ещё не много выпил,напоследок выкурили мужики ещё по одной сигарете,и отец пошел спать...Не прошло и десяти минут,как сосед попросил меня взять у отца сигарету,и принести ему(сам он был не курящий-курил лишь когда выпивал-тоже позднее умер)-я зашел к отцу-а он был уже мёртв.Не прошло и десяти минут,мне всё кажется пять минут...Царствие Небесное!Спасибо,Полина!

Константин Мартенс   28.04.2013 10:54   Заявить о нарушении

Царствие Небесное Вашему отцу,Константин! Хорошие люди быстро уходят в мир иной,почти не мучаются.У меня свекровь в 89 лет во сне умерла,просто время пришло.Но жить то до последнего хочется,если знаешь,что кому-то нужен и кто-то любит.

Полина Воспетая   28.04.2013 13:12   Заявить о нарушении

Полина,Спасибо!Любовь это высокое чувство!Прекрасное восприятие мира-когда кого-то любишь-уже мир не кажется таким серым.И жить легче,и одиночество не чувствуешь,и теплом,и заботой наполняется дом,сердце,душа,воздух-всё,всё вокруг тебя!Пусть будет,Полина,у Вас в сердце любовь ко всем.Но пусть Ваш Ангел-Хранитель оберегает Вас от любви,которая несёт в себе плоды фальши,лжи,неуважения.Настоящая любовь только та,что несёт в себе обоюдное доверие и уважение,так как любовь основывается всегда с двух сторон-первая сторона это Ты,а вторая -объект который любишь(один,или даже,много людей-но каждый раз обособленная любовь,потому-что,кого-то,всегда любишь больше или меньше,в зависимости сколько лжи у данного человека.Когда забудем что такое зло,чёрствость,чувство превосходства над другими,перестанем завидовать,и желать недругам
проклятия,болезни,и всякую скверну-вот тогда выродится в человеке лживость.А пока мы не совершенство!..Да,Полина,Светлая Память Вашей Свекрови!
Господи,Спаси и помоги всем представшим пред Тобою!

Константин Мартенс   28.04.2013 18:30   Заявить о нарушении

Благослови Вас Бог на светлые дела! Спасибо Вам,Константин,за добрые слова.Вы мне как духовный брат.

Полина Воспетая   28.04.2013 19:49   Заявить о нарушении

Полина,и так понятно,что что-то нравится из произведений больше,что-то меньше!А бывает так что,какое то стихотворение находишь очень интересным,оно нравится-а вот,что сказать по поводу его,не знаешь.
Думаешь,что автору приятно прочитать:<спасибо>,<понравилось>,<прекрасно>,но я так устроен ,что мне охота сказать автору ровно столько,сколько исходит от моего восприятия,бывает немного слов,но иногда так и хочешь сказать чуть больше.Или охота (вот как со мной) поделится что ли чем нибудь,на свой взгляд интересным,тем что где-то прочитал из книги,или так если,что знаешь-но у меня не так уж много и познаний.Буду продолжать,читать Ваши стихи,если что не удивляйтесь,вдруг увидите,что уже читаю какое-то из них не первый раз(а вдруг появится у меня мысль,или что -нибудь прочитаю,да и поделюсь).У меня же Полина,на самом деле не большое с кем то общение,надо хоть это поддерживать с Вами.Вы сами знаете, иногда и строгость,и правда не помешают-если конечно это необходимо,на пользу!Со мной тоже если,что-так!Да и надо быть ответственным за свои слова!Спасибо!Даже если не всегда получается-но иногда охота ведь с кем-то поговорить.

Константин Мартенс   24.05.2013 02:14   Заявить о нарушении

Всему своё место и время. Бывает,что произведение должно "отсидеться" в тетради,какую-то силу,что ли,набрать,а потом выйти во всей красе.Не поспешим судить,пока не созреем для восприятия того или иного чтива.
Общайтесь,конечно,Константин,но я обычно немногословна,главные мысли пытаюсь собрать коротко и выдать то,что для жизни более значимо.

Полина Воспетая   24.05.2013 13:05   Заявить о нарушении

Да,согласен С Вами!Когда,что -то читаешь и ничего не знаешь об этом,не должен судить человек.Ведь человек так устроен,что если он сегодня что-то не знает,не говорит ,что он не дорастёт до этого своим умом.
Напротив если знаешь цель мысли и вопроса,по порядку можно и понять,или хотя бы приблизиться к ответу.А когда правильно поймёшь,поймёшь и в чём красота и сила той или иной работы!Спасибо,Полина!А краткость это -сестра таланта,надо её уметь понимать.Я пытаюсь-это делать,но что уж мне не договаривать-не всегда удаётся.Но ещё раз подчеркну,здесь не вина автора,а факт что сам читатель не сведущ в какой-то мере!А в силе и красоте,конечно пусть разбираются эксперты,да критики-они на это учились,но творческих людей не должно это волновать-ведь ихнее творчество,эта душа,посредством которой они могут кому-то, как умеют, донести добро и помочь.Стихи как хорошее вино,чем чаще<пробуешь>,тем лучше понимаешь<вкус>.

Константин Мартенс   24.05.2013 13:44   Заявить о нарушении

Как Вы в конце поэтично выразились! Запоминающиеся стихи формируют вкус,а он у всех разный,спору нет.

Полина Воспетая   24.05.2013 19:54   Заявить о нарушении