К 50-летию первого визита Фиделя Кастро в СССР

Фото: PL, "Правда".


Первый визит Фиделя Кастро Рус
                в Советский Союз


27 апреля 1963 года Фидель Кастро,
36-летний Первый секретарь Национального руководства Единой партии социалистической революции (ЕПСР)
и премьер-министр Революционного правительства Республики Куба,  впервые прилетел в СССР.
Вместе с ним прибыли
секретарь Национального руководства ЕПСР по оргвопросам  Эмилио Арагонес Наварро,
члены Национального руководства ЕПСР — заместитель министра вооруженных сил Кубы Серхио дель Валье Хименес,
командующий западной революционной армией Кубы Гильермо Гарсиа Фриас
 и  командующий революционными военно-воздушными силами Кубы Рауль Курбела Моралес,
министр экономики Кубы Рехино Боти Леон,
первый заместитель министра внешней торговли Кубы Рауль Леон Торрас,
заместитель министра внутренних дел Кубы Хосе Абрантес Фернадес,
майор Дермидио Эскалона Алонсо,
майор Рене Вальехо Ортис и другие.   

За 39 дней (27 апреля—3 июня 1963 г.) Фидель Кастро объездил всю Страну Советов от Сибири до Самарканда.
Такого приема, какой был оказан высокому кубинскому гостю, не удостаивался в СССР еще никто.
В Мурманске Фидель Кастро выезжал на эскадренном миноносце в район нахождения  подводных лодок, оснащенных ракетными установками,
для него был организован осмотр одной из подлодок и надводного ракетного корабля, его механизмов и приборов в работе;
он был единственным главой иностранного государства, которому показали
 стартовую площадку советских  межконтинентальных баллистических ракет и шахту, где они покоятся;
Фидель Кастро был также первым иностранцем, которому была оказана честь подняться на трибуну Мавзолея…

Мурманск, Москва, Волгоград, Ташкент, Самарканд, Джизак, Янгиер,
Иркутск, Братск, Красноярск, Свердловск, Ленинград, Киев, Черноморское побережье Кавказа, Тбилиси —
такова география этого триумфального исторического визита лидера Кубинской революции в СССР.

В тот визит в СССР Фидель Кастро был удостоен наград и почетных званий:
ему было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»;
ученым советом МГУ он был избран Почетным доктором юридических наук,
а в Университете дружбы народов им.Патриса Лумумбы – Почетным студентом.

                <><><>

А теперь слово Фиделю из 1968 года.

Из части речи Фиделя Кастро (25—26 января) на утреннем заседании ЦК Компартии Кубы,
Дворец Революции, Гавана, 26 января 1968 г.—
части, посвященной Карибскому кризису 1962 г., рассекреченной в 1992 г.
Текст этой части речи на испанском языке был предоставлен С.Микояну ЦК Компартии Кубы в октябре 2002 г.

ОТРЫВОК*.

«Началась новая фаза в наших отношениях с Советским Союзом, которая характеризовалась особыми условиями —
наличием агрессивного и приободренного врага, отступившего союзника, нашим желанием сохранить оружие
и решимостью избежать разрыва отношений с нашим союзником в такой сложной ситуации.

С самого начала мы ставили вопрос таким образом: существовало военное соглашение, которое было нарушено;
Наша страна оставалась без каких-либо гарантий, и нужно было найти ему эффективную замену…
Обсуждались различные варианты.

Одним из таких вариантов, который нам нравился, было сохранение войск, даже укрепление войск, которые оставались здесь,
исходя из того, что присутствие советских частей являлось, по крайней мере, показателем некоторой решимости Советского Союза
воевать в случае вторжения на Кубу;
двустороннее военное соглашение или коллективное военное соглашение, то есть что-то подобное нашему участию в Варшавском Договоре.

Несколько месяцев спустя Никита (Хрущев.—Е.Л.),
который отнюдь не был неспособным политиком, был умным и хитрым человеком, иногда очень ловким,
предпринял попытку смягчить напряженность, улучшить и поднять на новый уровень взаимопонимание с нами.
Прошло уже несколько месяцев после кризиса.  31 января 1963 года он написал длинное письмо на 27 страницах,
очень любезное, в котором он попытался объяснить, почему фактически не было ответа на все наши соображения. …

И всё в таком роде. Он продолжал анализировать в таких любезных и очень дружеских выражениях,
чувствовалась серьезная озабоченность, желание найти какой-то способ взаимопонимания…

В соответствии с нашей линией, указанной выше, прилагать усилия к тому, чтобы наши отношения не ухудшились еще больше,
до такой степени, когда это могло бы поставить под угрозу главную цель, мы, следуя этой стратегии,
решили воспользоваться возможностью и осуществить визит в Советский Союз. Мы это решили,
хотя я не большой любитель поездок, точнее говоря, не очень склонен к официальным визитам,
особенно в некоторые социалистические страны, из-за их привычек и традиций:
это бесконечные выпивки, бесконечное застолье, бесконечные протокольные мероприятия;
у меня реально некоторая аллергия на все эти вещи.

Кроме того, в те дни я чувствовал себя неважно из-за кое-каких проблем, в том числе и аллергии, но это была кишечная аллергия.
Несмотря ни на что, я согласился на визит. Это была долгая и утомительная поездка.
И я должен сказать, что во время этого визита мы смогли в полной мере оценить настроение советского народа.
Нужно было видеть, насколько сильно было чувство симпатии советских людей к Кубинской революции.
И если мы уже не имели доверия к советским руководителям, то мы не могли себе объяснить,
как они смогут выдержать тот огромный отклик, взрывоопасный и неудержимый отклик,
который новость о вторжении на Кубу со стороны Соединенных Штатов вызовет в советском народе.

С другой стороны, наблюдалось в некотором роде позитивное явление: они не пытались снизить эмоции и чувства симпатии в народе,
а вместе с тем развернули огромную и напряженную пропагандистскую работу.

Хрущев говорил очень откровенно, по крайней мере, в очень дружеском тоне, пытался всё объяснить.
Он показал нам тогдашнюю переписку. Одно из посланий было действительно написано в энергичных выражениях,
речь шла об обмене нотами с Кеннеди. В ответ на заявление Кеннеди о том, что «что-то случится»,
Хрущев писал буквально следующее: «До, что-то случится, что-то невероятное»…

Эти письма нам читал сам Никита, а переводил переводчик. И в этих письмах иногда проскакивают любопытные вещи…
Никита читал письма переводчику параграф за параграфом, и в одном из них американцы пишут:
«Мы со своей стороны выполнили все наши договоренности и убрали баллистические ракеты из Турции и Италии».
Я воскликнул: «Как? Повторите это». Никита рассмеялся, как это он умеет делать, во весь рот,
и я не стал настаивать, мне показалось, что он и так уже достаточно сказал…
Хотя это уже практически ушло в историю, я думаю, что хроника тех событий была бы неполной без упоминания этого факта,
ибо в рамках переговорного процесса он заключил соглашение, которое явилось компенсацией
и которое состояло в том, что американцы обязались убрать баллистические ракеты из Турции и Италии,
что и произошло вскоре после октябрьского кризиса, под предлогом того, что это было оружие,
которое уже не имело большого значения, когда существовали межконтинентальные баллистические ракеты,
самолеты, ракеты «Поларис» и т.д. Это была секретная уступка со стороны Соединенных Штатов,
о которой никогда не было известно. Был совершен этот обмен, о котором нас не информировали
и о котором нам стало известно совершенно случайно. И мы должны это принять к сведению.

Закончилась та длинная и утомительная поездка, в которой, как я уже говорил, самое интересное для нас —
была возможность оценить, в какой степени развито в советском народе чувство солидарности.
По нашему мнению, в случае вторжения на Кубу было бы очень трудно контролировать его.

Это один из факторов, которые мы всегда принимали во внимание, каждый раз как имела место любая публичная полемика
с советской Компартией, чтобы не давать повода использовать ее в качестве инструмента, наносящего ущерб
этому глубокому чувству симпатии и солидарности советского народа по отношению к Кубинской революции.
Чувство симпатии и солидарности, которое открывало человеческие качества советского народа;
и меня по-настоящему впечатлили эти качества.

Мы наблюдали это также в людях, которые работали в нашей стране.
Мы видели это во время октябрьского кризиса, мы видели это в деятельности генерала-консультанта,
который находился здесь и плакал в тот памятный день, когда пришло известие о выводе ракет;
в поведении солдат, всех этих замечательных людей, техников и советских специалистов, которые работали здесь.
И всё это вопреки деятельности тех элементов, за которую, как я искренне верю,
несет тяжелую ответственность советская Компартия, которая действовала с абсолютной нелояльностью по отношению к нам.

Сразу же после нашего возвращения из Советского Союза тактика империалистов начала меняться,
что мы сразу же и заметили. Потому что, находясь лицом к лицу с врагом, мы научились хорошо его знать.
Начался период пиратских баз в Центральной Америке и пиратских атак против нашего побережья… <…>

Несмотря на наше упорное сопротивление, мотострелковые части постепенно вывозились из страны.
И все наши точки зрения на эту проблему были высказаны во время визита в Советский Союз».
__________________________________
* Микоян С.А. Анатомия Карибского кризиса. М., 2006. С 1030—1032.

                <><><>

28 апреля 1963 г., во время торжественной встречи кубинского гостя на Красной площади, Фиделя Кастро произносит исторические слова:
«Без существования Советского Союза была бы невозможна социалистическая революция на Кубе».

19 января 2011 года в размышлениях «Уже пора что-нибудь сделать» он уточняет:
«Советский Союз не имел абсолютно никакого отношения к победе Кубинской революции.
Она провозгласила свой социалистический характер не из-за поддержки Советского Союза,
а как раз наоборот: поддержка Советского Союза началась ввиду социалистического характера Кубинской революции.
Так что когда Советский Союз исчезает, несмотря на это Куба осталась социалистической.

Каким-то путем Советский Союз узнал, что Кеннеди попытается применить к Кубе тот же метод,
какой он сам применил в Венгрии. Это привело к ошибкам, совершенным Хрущевым
в отношении Карибского кризиса, которые я был вынужден подвергнуть критике.
Но ошибся не только Хрущев, ошибся также и Кеннеди.
Куба не имела никакого отношения к истории Венгрии, и Советский Союз не имел никакого отношения к Революции на Кубе.
Она была единственно и исключительно плодом борьбы нашего народа.
Хрущев только проявил солидарность, послав оружие на Кубу, когда ей угрожало вторжение наемников,
которое организовали, подготовили, вооружили и транспортировали Соединенные Штаты.
Без оружия, присланного Кубе, наш народ всё равно разбил бы силы наемников,
как разбил армию Батисты и захватил всё ее военные средства — 100 тысяч единиц оружия.
Если бы произошло прямое вторжение Соединенных Штатов на Кубу,
наш народ до сегодняшнего дня боролся бы с их солдатами, которым наверняка пришлось бы
также сражаться против миллионов латиноамериканцев.
Соединенные Штаты совершили бы самую большую ошибку во всей своей истории,
и быть может, Советский Союз всё еще бы существовал».
               
                ***
Уточнение состоит в том, что свет ИДЕЙ социальной справедливости,
 воплощенных с победой Октябрьской революции в строительстве социалистического общества в СССР,
ВДОХНОВЛЯЛ Кубинскую революцию на борьбу, утверждая возможность победы (это имел в виду Фидель в речи 28.04.1963 г.).
Однако сам Советский Союз даже не знал о революционной борьбе на Кубе
 и не имел к победе ее революции никакого отношения,
 ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОДДЕРЖКА Кубы СССР была постфактум —
после победы Кубинской революции (о чем сказано в Размышлениях Фиделя 19.01.2011 г.).
 
                <><><>

Интересные воспоминания первого русского переводчика Фиделя Кастро,
сопровождавшего команданте в его поездке по Советскому Союзу в 1963 году,
генерал-лейтенанта КГБ СССР в отставке Николая Леонова здесь:

http://www.rg.ru/2007/04/20/kastro.html