Равелин

                /расстрельный блок

Стоит ветрами обожженный равелин, взвалив на плечи каменную глыбу,
От неприятеля стерег он до поры, но  волей рока обречен теперь на дыбу -
Тюрьмою  стал,  узилищем постыдным,  расстрельным блоком  литерой «эСКа»,
И,  до сих пор,   из пустоты тюремной   глядят  невидяще   ослепшие  зэка.

Сейчас   не слышно в бездыханном блоке ни злого клацанья окованных дверей,
Ни бряцанья  на сквозняках продольных,  отполированных ладонями  ключей.
Не видно душ   тюремного  астрала,  у стен опавшие, холодные бока,
Мигая нервно слепотой куриной,  желтушно лампочка слезится с потолка.

Чернеют нимбы в опустевших изголовьях, в углах лежит чахоточная тень,
На сводах  бледность мертвенно – чужая и ждет кончины безымянный день,
Ночная память тащит на допросы,  полтыщей ватт бессонницы слепит,
Вскрывая вены, ручейком стихает в туберкулезной лужице  крови.

В подвале призрак  позабытый палачами, из ночи в ночь, костяшками дробя,
Квадрат Полибия  настукивает  тихо, зрачком безумия по вечности скользя.
В свинцовых оспинах кирпичная стена,  вниз головой фонарь летучей мыши,
Забывшись тайной летаргического сна,  висит над входом в  тьму бетонной  ниши.


Кровать пуста. Нелепый лучик солнца.  Забытый мякиш хлебный на столе.
Лик Вифлиемской Божьей Матери с младенцем.  Косая риска на стенном календаре...
С дорожкой слез на маленьком оконце еще виднеется полоска на заре...
...такая странная... обрывистая черточка,  на запотевшем  от дыхания,   стекле.
 

15-26 апрель, 2013