Из позднего Cредневековья

Под башней короля Луи бесстыже и проворно
Из конских яблок воробьи выклевывают зёрна.
Помои льются из окон и чёрные прилавки
Воняют рыбой испокон в чумной базарной давке.

Просветы разума скупы на фоне туш ребристых,
Кишок, яичной скорлупы и карпов серебристых.
И храм стяжателей-проныр красуется вершиной,
Держа в руках вот этот мир с отвисшею брюшиной.

Внизу, где валятся в помёт обрезки и очистки,
Как шелудивый пёс, народ лакает гной из миски.
Гоняет ветер шелуху, у кур топорща перья.
Но миру кто-то наверху ещё даёт доверье.

Из-под подола тянет вор поживу у торговки.
И княжий двор, и скотный двор соседствуют по бровке.
Чума идёт по городам, нет проку от костёла.
И нет спасения жидам от папского престола.

Но вся поджаберная гниль, и горе, и разруха
Не выше тех незримых сил, что зреют в недрах духа.
Они по солнечным лесам из белых ткутся нитей.
И скупо зреет ренессанс на кончике событий.

И робкий этот пламенёк в зародыше, в зачатке
Уже, хоть людям невдомёк, дрожит в глазной сетчатке,
Чтоб грубой жизни колесо кормящим стало ситом
Не тем, кто жрёт и держит всё, а тем, кто не был сытым.

Но Бог промолвит: хорошо! Да вдарит чёрт копытом…
И мракобесию ещё послужит инквизитор.
Ведь предрассудками полно пока самосознанье.
И кровь дешевле, чем вино, и правда – в наказанье.

Где хруст яичной скорлупы, как хруст костей на вые,
Там пьют святоши, как клопы, все помыслы благие.
И отсвет срама и стыда грозит расплатой броско
С фантазий Страшного Суда Иеронима Босха.

Душа – на сумрачной меже, вокруг – стальные прутья.
Но свет колеблется уже, как рыцарь на распутье.
Жевать уже невмоготу неправду вместо хлеба.
И, прикрывая наготу, глядеть в пустое небо.

Пока ещё сияет зло, чьим мессам верит масса,
Ещё ничто не проросло, ещё никто не спасся.
Но на мятежное чело ложатся думы страстно.
И в сердце века тяжело стучится пепел Красса.

Где в тесноте и темноте гуляет дьявол смело,
Там Город Солнца на кресте увидел Кампанелла.
И колокольчик зазвенел, и радуясь, и плача,
Среди десятков «кампанелл» не только у Боккаччо.

Нет, мрак уже не задувал рассады этой завязь,
Что нёс античный идеал, из пепла возрождаясь.
И Михаил-архангел сам возвёл свою ротонду.
И Леонардо написал уже свою Джоконду.

2010