бакулюм

                Бакулюм*.

                В 12 часов дня он вышел на улицу и направился в сторону
                вокзала, никто не знал куда он идёт, и сам он - тоже
                Игла, голос за кадром


Я русский человек, парень советский, то бишь уже российский
Электрик, из бывших, временно не работаю, чем увлекаюсь?
Да ни чем, рублями увлекаюсь, приходится этим увлекаться
и платить за комнату; так я мышь не обижу, но бываю с бодуна
и мрачный и зловещий, частенько с похмелья не могу заснуть и
читаю сочинение Иосифа Виссарионовича Стулина: «О диалектическом
и историческом материализме», ведь другой книги у меня нет,
а эта подпирает матрас где я отдыхаю, нежусь - когда нажрусь
Намешал я намедни беленькую с портвейном, глупо, как студент;
и вот уже в 10 вечера проснулся - голова болит, что у дятла..
Или гидроцефала – а казны, почитай нет и вообще - общая меланхолия,
на фоне деперсонализации, а тут ещё у мусорных баков шавка облезлая,
скулит и воет, прямо по мозгам, я размахнулся, хотел Стулиным бросить
в окно, но что же будет, тогда матрас подпирать и не долетит ещё!
Тогда я взял мелкашку ТОЗ-8, да то самое что утром пропить собирался,
не моё конечно, у соседей по коммуналке скоммуниздил и хотел
влепить шавке точно в лоб, но промахнулся и пулька вошла прямо в глаз,
мягко, как отвёртка в банку со сгущёнкой, и собака молча, без звука
упала набок, подёргала лапами и затихла – отмаялась, стало быть..

Удовлетворившись прилёг - читаю себе дальше товарища Стулина, вдруг
опять шум на улице громкий, и голос гадкий, писклявый, не разобрать
Выглянул смотрю - на трупе собачьем сидит шлюшка вся заблёванная и
как попка повторяет: "Чёрный член, угольные муди - я же не хотела",
- Цыц! - кричу, а она - она в ответ свою абракадабру:"Чёрный член,
угольные муди, ниггеры, я же не хотела!" Взял я черенок от лопаты
совковой и во двор спустился поучить мразь, хипесницы у нас тут на
пятачке стоят, да я многих знаю по имени, подхожу и только замахнулся
гляжу - а лоретке лет пятнадцать и то максимум, это по губам видно, 
у подростка всегда губы пухлые, я и в морге работал, плавали - знаем,
а сама дородная в теле: "Ты, шкетка блудливая заткнись!" А кокотка не
реагирует, тогда я прислонил дубину к дереву и расстегнул мотню - эдаких
родных, небось уже с километр обработала, думаю: "Нравится?"- спросил
Без ответа. Похлопал по щекам - ноль внимания. Несёт свою тарабарщину..
Может психическая или дурмана наелась, нет бухая, но *** его знает - а зашибу ещё, хлопот..
И как начал её, того, ну не того, не уничтожать - а мочиться, обссыкать
(а хлорированной воды, из крана по сушняку, выпил я немало, чуть всю не
выпил)  и пошёл у неё золотой, но уже кровавый  дождь со змеями, над
этой грустной главой, её никчёмного существования..

А бикса на звёзды вверх смотрит, глаза мутные и несёт свою околесицу,
про муди чёрные и мохнатые, а я ссу ей на голову, на лицо, плечи, и думаю,
о Родине, я часто за нею думаю, а сам писаю ей прямо в горло, в пасть,
прямо туда - на её чёрное жало и пар поднимается над нами к млечному пути,
и кажется мне почему-то, что я вот не нимфетку пытаю, а символ безверия,
и что она некое - гнилостное вещество вселенской заразы или что-то менее
скверное, навроде - фестиваль цп или чемпионат по поеданию младенцев..
И тут она вдруг хрюкнула, кашлянула, захлебнулась струёй и покраснела,
а потом посинела в тусклом свете фонаря и выставив вперёд руки начала
ловить что-то - я отпрыгнул, а шкирла, хватая пустоту перед собой,
стала на колени и рухнула вперёд лицом, в лужу своей блевотины - было
около часа ночи, я огляделся вокруг - зимний двор спального микрорайона,
из трёх девятиэтажок и одной 14-этажной свечки крепко спал - окошко горело
только на энном этаже, энского подъезда, но там жила безумная бабка-кошатница
и я тихо ретировался восвояси, где ещё более удовлетворённо прилёг и продлил
упорное штудирование Стулина..

Впрочем чтение, уже не пошло как-то, после пережитого мною стресса и тогда я
решил заняться восточной практикой, медитацией, но по-своему - если буддисты
рисуют в своём сознании мандалу, то бишь замок, а я попросту дою гуся, дою,
но мысленно конечно, в общем помедитировав часа два, вроде чуть успокоился,
однако сон, всё не шёл, тогда врубив, мутное электричество и поставив немного
дрожащими руками пластинку Ободзинского, "Маккену" на патефон, я сбацал из
бычков самокрутку и задымив, высунулся в окно, как обычно никотин оказал своё
возбуждающее действие и я наконец, собрался с мыслями: «Бабка-кошатница
видела всё - держу пари!» И тут у меня родилась идея фикс и подхватив в
коридоре зловонную баклажку, перепрыгивая через три ступеньки - сломя
голову, я бросился вниз во двор..

Однако подойдя во мраке к салатнице, фонарь обычно после часа выключали, видимо
из жадности, обнаружил, что тёплым трупом уже занимается юркий куцый мужичонка,
богомерзкого, отвратительного вида, в подштанниках и драной, кроличьей ушанке.
Не стану описывать увиденное, оно как сейчас - страшилкой стоит перед глазами,
смаковать детали не стану, паскудно это и тошнотворно и несусветно.
 - Э-эх, у-у-ух родимая! – наяривая подпевал себе бич, рядом стояла банка то ли
солидола, то ли топлёного жира, которым время от времени, этот дегенерат густо
смазывал своё длинное, как у осла, удилище. Поначалу я хотел пройти мимо, типа
не при делах, но приметив, что лярва голенькая совсем в ночи, а её вещи - кожаная
косуха, штаны-галифе, и ботфорты на шпильке, связанные узлом лежат аккуратно в мешке,
видно для продажи, тут я  рассвирепел и совсем потерял контроль, дьявол обуял меня
 - Ах ты сволочь меркантильная, никакого уважения к усопшей! Утробно рыча я выхватил
арматуру, в куче мусора строительного и сначала ударил как шестом или штыком - удар
пришёлся в солнечное сплетение, это чтобы он не кричал, бич захрипел и согнулся;
и ещё усрался - потому что засмердело чрезвычайно, а ещё тот запах – солёной,
свежей брызнувшей крови, кажется с тех давних пор, не оставляет меня уже.
Удобно перехватив железяку с размаху уибал по челюсти - отлетели и зубы и
нижняя губа - бич упал навзничь без сознания. Дальше всё было как в замедленном
видео, я молотил, в фонтане алых брызг, пока его "эсэсовский" череп не взорвался, не
треснул, лопнул, будто перезревшая октябрьская тыква, а в моих мыслях - пели лесные птицы
крещендо, мухоловки, трясогузки и коноплянки, горихвостки и пеночки; а я будто шагаю себе
по морю трав, и пот утираю, прямо к багровому, закатному солнцу..

Далее всё как в тумане войны, плохо помню, как выкинул жмуриков в котлован с ёлками
и мусором, как щедро полил из бутылки керосином и выкурив припасённую сигарету,
как бросил бычёк в темноту - полыхнуло будто в аду.. Долго, минут семь стоял и смотрел на
беснующееся пламя не в силах оторваться словно пироман, а было уже под утро - шестой час.. 
Вдруг кто-то легко тронул меня за плечо и спрашивает: «Ты чего в крови весь, Костя?»
Отвечаю: «Да собаку прибил, выла, спать мешала!» А мне дворничка, студентка-заочница - 
 - А зачем такой костёр развёл до луны? Опять медный провод выжигаешь? - вопрошает.
А я ей говорю: «Может я зря так долго таился Настасья, я давно на тебя засматриваюсь,
бабы у меня постоянной сейчас нету, давай я того, вечером посидим, душевно, выпьем распутина
и я тебя социализирую». Она круглые фары сделала и отвечает хрипло: «Кость, у меня же муж» -
но сразу видно что отвлеклась, губки бантиком, дойки туда-сюда - и метлу уронила. Говорит:  «Давай послезавтра. Муж будет на смене и я тебе дам». А тут я принимаю обиженный вид и толкую:  «Я тебя люблю Лаура, а ты мне говоришь послезавтра, эх ты». Развернулся и вроде как ухожу, а Настя такая бежит за мной и голосит: «Кость, а Костик, я не Лаура, ты мне тоже уже давно очень нравишься, как увижу тебя, всё бельё мокрое, хоть выжимай»; и опять заладила: «Костя, Костичка, а пошли хоть сейчас в бомбоубежище!» - еле от неё съебался, наплёл чего-то с три короба.  А что делать дальше - не знаю. Пришёл на хазу, рухнул на матрас - и проспал почти сутки, наверно от нервов..

Снилась мне река Чорох и что сижу я на корточках под мандариновым деревом, у накрытого достархана, где вино, брынза, кин-дза, ну всё как положено, а рядом саквояж со слитками и империалами и два абрека-экса, в бурках, в лентах, один с манлихером, а другой почему-то с олимпийским луком и стрелами; а у берега, у самой кромки, у бурлящего потока стоит молодой и рябой, усатый товарищ Стулин - но одет он как bdsm-госпожа; в чулках, в цепях и стрингах, с хлыстом и страпоном, и наливает он мне в рог молодого вина, подаёт и произносит тост с характерным кавказским акцентом: «Уходить тебе надо, товарищ Костик, вай нет, будешь ты теперь Бакулюм, товарищ Бакулюм!» И я пью из этого козлиного рога и куда-то отлетаю, а товарищ Стулин как сова парит вокруг и хохочет и ухает, да так долго, что начинает задыхаться, и тоже умирает от смеха и асфиксии, а я падаю в огромную воронку, где будто вся радость протухает и тянутся ко мне длинные циклопические радулы - языки с острыми хитиновыми зубами-тёрками, а глубоко подо мною огромной слипшейся массой, похожей на спагетти, колышется, копошатся всевозможные, невообразимые плотоядные фильтраторы, грунтоеды и соскребатели, пожиратели взвеси и вилохвостки - и тут я просыпаюсь..

 На следующее утро, над котлованом ещё курился лёгкий, сизый дымок, я пробежал не глядя на чуть торчащие из пепла кости, хотя мало чего там у нас торчит, вот если бы костяк ти-рекса нашли, ценою в лям баксов, тут бы такая давка и драка начались, «триллер в Маниле» - нервно курит. А в продолжении, уже мало интересного, и много повторов – уехал я к однополчанину в Ломоносов, вместе служили в химвойсках. Позже в клубе, на трансовой вечеринке познакомился с чиксой-готом, знакомство продолжилось у её подруги и переросло в употребление всевозможных психоактивных веществ и алкоголя. Завтракали жареной картошкой с мухоморами, после которой «подружка невесты» пыталась сначала выйти в окно с 7 этажа, а после ещё и раскроить себе голову кухонным топориком для мяса, от коего я её удержал, спас - так что свой «счёт» перед кармой я сравнял. Осталось рассказать совсем немного, после бурной, но короткой семейной жизни, в три-четыре дня, оказалось что отчим моей пассии – бывший военный и вербовщик, прямо один в один сюжет с Ален Делоном из «Фанфан-тюльпан».  Было такое старенькое кино, годное. Так я и оказался, здесь в Гаграх, на войне,  в доблестной бригаде горских добровольцев под командованием Шумиля Босхаева. Воюем неплохо - местные довольны. Платят без проволочек, вообще - я на хорошем счету здесь у хачиков, показал себя не ссыкуном и не дураком и простой профессионализм быстро оценили, свободно-конвертируемо разумеется; и мой радиопозывной теперь - бакулюм..

И я тут не один такой, русаков много. Хохол есть один - Бельский, весёлый очкарик и анархист. Бульбаши имеются, есть даже женщины - снайперы, «белые колготки», биатлонистки, о них я потом как-нибудь расскажу. Сейчас пишу это на стадионе - мы Гагры только взяли, а тут уже второй тайм футбольный начинается, между абхазской и чеченской командами, только играют не мячом, а отрезанными головами казнённых кацо*, я не одобряю этого их «рвения», многих пленных отпустил с богом, но деньги не пахнут.  Я у них сейчас здесь, как тот мальчик что "мячи" подаёт. Слышу автоматную очередь арбитра, ещё глоток вискаря и - на точку..

                Конец.

 Д.Ю.К.
 Зима-весна. 2019.


__________________________________________________________
бакулюм (лат. baculum - посох) - кость, образовавшаяся в
соединительной ткани полового члена многих млекопитающих
кацо - грузины