Из испанского

Прелат мордатый, как бульдог,
Воскресной проповедью грелся.
В нём небольшой изъян имелся:
Он был падучим на медок.
И выдавал словес поток,
Он, ненавидящий фламенко,
Такой же гладкий, как коленка,
И деловой, как молоток.
Прелат, живущий во грехе,
Пугал и молодых, и старых.
И так, твердя о божьих карах,
Нёс чепуху на чепухе.
Он сам такое полагал,
Поскольку мир собою мерил.
Он и в распятие не верил,
И в то, что страстно исторгал.
«Молитесь!» – говорил прелат,
И благоверные старушки
Копили медь в церковной кружке
Для невозвышенных услад.
«Покайтесь!» – возглашал вдали
Соседний холм, гремя крылато.
И вёл нестарого прелата
В объятья ласковой вдовы.
«Спасайтесь!» – вторили дубы,
В людских словах не видя прока,
Служа укрытием порока
И матерьялом на гробы.
«Кто ищет, – шепотом листва
Несла шершаво, – тот обрящет».
И нисходило эхо в чащи
И уходило в дерева.
И вдоль дорог росла трава,
Неистребима, хоть и мята.
И знать не знала про прелата
И богоносные слова.
Её не трогала хула,
Ничья в ней правда не мешалась.
Она росла, росла, росла
И благодати не лишалась.

2009