Венеция

Совсем немного жителей и зябкий шорох вод.
Венеция – для зрителей, а зритель – это тот,
Кому не надо бублика и скучен целый свет.
И вот она – республика, которой тыщи лет.

Стоит – ни ввысь, ни под гору, – связуя, как модем,
С собой наш древний Новгород в купеческий эдем.
Зелёная и влажная, встаёт из волн, как риф.
А ветхость кракелажная привносит эксклюзив.

Вот низменность паданская, лагуны тишь; тепло
Струит венецианское изящное стекло.
Отнюдь не поле бранное, не времени оскал –
Сосуды филигранные и мистика зеркал.

Колёсами, турусами пусть римляне грешат.
А здесь разжиться бусами приезжие спешат.
И молит в нужном градусе монах о днях благих
В стенах Скуола-Гранде ди Сан-Марко и других.

Вода блестит и кружится, бросая всюду тень
Венецианским кружевом в венецианский день
И сваи лижет волнами, держа свои бразды,
И сводит за гондолами две пенных борозды.

Подковою откована, приманкой барыша,
И солнцем разбликована Венеции душа;
Прогрета Адриатикой и ей увлажнена,
С угрюмой проблематикой не знается она.

Идёт кураж мурановый с непровисью носов
От кисти Тициановой и лёгких парусов.
А всю погоду хмурую за невысокий нал
Языческой культурою развеет карнавал.

По сердцу мне не давящий в угоду чьих-то прав,
А жизнеутверждающий венецианский нрав,
Когда шутить стремление дороже всех трудов,
И вод, и ограбления забытых городов.

И до беды не дожили все граждане – пока
Хранимы были дожами за долгие века.
И волны как ни долбят их дома и алтари –
Стоят дворцы на столбиках, стоят монастыри.

Такое положение даёт пучина тут.
И даже погружение – доходный институт.
И вольность не рамейскую, и алчный тот успех,
И всю корысть еврейскую прощают шум и смех.

Но что бы стало с городом, не знавшимся с бедой,
Не выстуженным холодом, не попранным водой?
Венеция без виселиц жива, как без войны,
На крепи русских лиственниц, что городу верны.

Дома покрыты плесенью и трещины видны.
Прикрыт канцоной песенно упадок старины.
И, даже стоя близко, я не вижу божий крест,
Где держит мощь сибирская венецианский блеск.

2009