***

Дружок, ты таешь на глазах - не жди,
лед плавится, считает кассу бармен,
допей дешевый дижестив
и удивись как мир бесформен.

Поплыли стулья и стакан
нырнул сутулясь и брезгливо,
делимый на пол без остатка.
Вдребезги. По коридору и налево

так грациозно удались,
чтобы оставить тень в смутенье,
в окне сортирном узкой дали
порадуйся как сальвадоровой картине.

Карманной мелочью звеня, во двор
шагни сквозь арку — на литейный,
где ветром разворован разговор -
летательный беднеет до летальный.

Полупрозрачное свое влочи
сутуловище, огибая урны
и взгляды местной сволочи,
но остановят — прими покорно

не осложненную ни страхом, ни обидой
боль. Прими ее как дар, когда
с кривой улыбкой морды битой,
продолжишь изучение проспекта.

В китайском садике бомжи
не дремлют, на асфальте маслом
моторным лужа спит, м/ж
несет и перегаром мысли.

По мере приближения к воде
слух глубже застревает - по рукоять -
в шипящем ритме, возбужде-
ние не скрыть, не устоять.

Дружок, так пусто быть собой,
так утомительно, напрасно,
не жалуйся и не жалей особо,
тихонько покидая эту пристань.