Голосование Вечный вопрос Н. Рубцова

Привет всем стихирянам!

Прошу внимательно прочесть и проголосовать за стихи, которые посвящены деревне. В них авторы так или иначе отвечают на вопрос: жива ли деревня.
Стихов прислали немного, но большинство из них лично мне очень близки.
Система голосования проста: в рецензиях оставляем перечень номеров понравившихся стихов от 5 до 12. Голоса авторов и гостей равны.
1 место - 400 баллов, 2 место - 300 баллов, 3 место 200 баллов. ПЗС Мышалета 100 баллов.
4 места не присуждается, так как стихов меньше 20.

Читаем и голосуем:

1. "Бабушкина деревня"
 
на цветах твоих белых и синих
капли хладной росы поутру.
а в степях золотистых ковыльных
пробегает волна поутру.


выйду в степь - мне тепло и раздольно.
в вышине облака как в снегу.
мне легко, и светло, и привольно,
надышаться я здесь не могу

здесь деревня, где к бабушке милой
приезжал я на лето давно.
как теперь все вокруг изменилось,
постарело как пленка кино.

как хочу в свое детство вернуться,
вспомнить дом свой и милых подруг.
и губами своими коснуться
милой бабушки стареньких рук.

2.  "Островок"

С каждым метром дорога все хуже,
Колея заплутала в траве, 
Пара воронов глянцевых кружит
То ли день, 
то ли год, 
то ли век…
Расступились огромные ели,
Выпуская на вольный простор,
Где травой, точно пледом, застелен,
Наклонился к реке косогор.
У воды одинокая ива,
Чуть повыше, гуртом, тополя…
Разрослась над буграми крапива,-
Верный признак былого жилья…
Как горьки уцелевшие мальвы
Средь бурьяна и балок гнилых…
Эх, судьба беззащитных да малых -
Серебристое пламя – полынь…
В хвойном море покинутый остров -
Отголосок угасших миров,
Где печи развалившейся остов
Подвывает руладам ветров…
 
3. "Эх, село ты моё, горемычное"


Эх, село ты моё горемычное,
Пусть земля твоя не чернозём,
Брали здесь урожаи приличные.
Раньше. Как же теперь мы живём?

Часть полей близ села перепаханы,
Остальные леском заросли,
Собираем грибы, травы, ягоды -
Новый дар хлебородной земли.

Эх, село ты моё горемычное,
Едет в город работать народ -
Хлебзавод, вахта, стройки столичные,
Молодёжь здесь почти не живёт.

Пилят ёлки на доски "старатели"
От деревьев остались пеньки,
Процветают предприниматели,
Доживают свой век старики.

Стала жизнь на селе невеселою,
Сократили у нас сельсовет,
Еле теплятся почта со школою,
Дорожают налоги и свет.

Мимо фура мелькнёт заграничная,
В поле ходят коровы с быком,
Труден путь твой, село симпатичное,
Да и выглядит он тупиком. 

4. "Не умирай!"
 
 
Шепчу, тебе, как детства другу:
«Не умирай, мой край родной!»
Хочу к некошенному лугу
Припасть небритою щекой;
 
Из трав браслеты на запястья,
Надев, как щедрый дар полей,
Хочу стряхнуть, смеясь от счастья,
Твою росу с моих кудрей;
 
И тот задор, что канул в лету,
Хотел бы снова обрести...
...Не кинул в речку я монету,
Не суеверный я... Прости!
 
И, пусть я не увижу боле
Твоей травинки ни одной,
Я вечно там – где лес, где поле,
Где я – мальчишка озорной...
 
5. " Памяти родителей"

Душе не надо хлеба,
Душе не надо зрелищ,
Ей нужно только небо
И тишь укромных лежбищ.
Душой любимы звуки
Родной татарской речи,
Что от тоски и скуки
Легко тебя излечат.
Поеду летней ранью
Я в арскую глубинку,
Где на окне герани,
А за окном рябины,
Где речка лентой вьётся,
Бежит среди холмов,
Где сердце громче бьётся
И закипает кровь
От зова наших предков,
Дыхания земли,
Где свой приют последний
Сородичи нашли.

6. " Пасторальная элегия (год 2004-й)"

 Выйду за околицу я родной деревни,
 Край ты мой заброшенный, край замшелый, древний!
 По твоим задам стоят черные овины,
 Над рекой рядком молчат гибкие рябины…
 Вот поля не паханы, вот свекла не полота,
 Вот свинья не кормлена, вот дрова не колоты.
 Одиноко девицы бродят меж избами,
 Старики облопались гадкими грибами…
 Парни развлекаются жутким мордобоем,
 Предколхоза мается вечным геморроем,
 Мужички веселые скучились в сторонку,
 Ждут, когда же бабы им  сварят самогонку.   
 Вот покос нескошенный, вот бурьян зеленый…
 Край ты мой заброшенный, не опохмеленый.

7. ***

Город пыльный пропах сожаленьем
о зиме, что чиста и сурова,
о весне, что ярка и нарядна,
об осенней прохладной печали.

Здесь машины снуют бестолково,
здесь и небо пропахло бензином,
даже реки здесь цвета мазута...
И все птицы давно замолчали.

А в Васильево сосны до неба
и весёлые блики на Волге,
и трава, что щекочет подошвы,
и бесшумные прочерки чаек.


8. "Малина"

Здравствуй, мама! Я приехал! Жив-здоров,
Хоть и стал уже немножечко седым!
Что же взгляд твой озабочен и суров?
Ведь не век мне оставаться молодым!

Улыбнись и обними скорей сынка,
И, пожалуйста, умерь свою хандру!
Я, как прежде, помню детство. Помню, как
Ел малину из твоих горячих рук…

Деревенька наша вымерла совсем,
В ней осталось-то всего два-три двора,
А когда-то было людно, и на всех
Нам малины той хватало…Полведра

Мы с сестрой  съедали за один присест…
Помню, даже мы соперничали с ней
И считали, кто малины больше съест,
Но из рук твоих  была она вкусней…

Кстати, как она, сестра? Уже давно
От неё не получаю я вестей…
Что, разводится? Так было решено?
Как же дети? …Или нет у них детей?

Да, как видно, Божий промысел на всё,
Только как же она в городе одна?
Ты же снова повторяешь: "Бог спасёт",
А в дому  твоём покой и тишина…

Разлетелись детки-птахи из гнезда –
Кто – в столицу прямиком, кто – за бугор,
Словно стрелки, развели нас поезда
И свести никак не могут до сих пор!

Вот бы летом всем нагрянуть, но юга
Всё ж милее нашим жёнам и мужьям…
Я вот тоже, на недельку – и в бега!
Что поделать? Там работа и семья …

Ну а здесь работы нет – одно сельпо…
Что, снесли давно?  Как годы-то летят!
Всё уходит... Но как будто до сих пор
Я вдыхаю той малины  аромат!

 
9. "Летний этюд"


Июльский зной навевает
тихую сладкую дрёму,
даже мечеть задремала,
прикрывшись стыдливо листвой.
А особняк вековой
белым куском рафинада
тает в полдневном настое
неба, солнца, травы...
На строганых лавках под окнами
в затейливой вязи наличников
бабушки сонно беседуют.
Спит приблудившийся пёс.
Пахнет полынью и щами.
Округлы бока балясин.
Садик у каждого дома
сиренью и мальвой зарос.

10. "Теряевка"

Зарос бурьяном указатель ржавый.
Село "Теряевка"- забытый край земли.
На карте тоже нет его, пожалуй,
Лишь черный храм, да в поле ковыли.
Да журавель всё стонет над колодцем,
Всё ищет воду в гулкой пустоте.
Он помнит, как в ведре плескалось солнце,
И, как сверкали блики на кресте.
Там тишина звенит фантомным звоном
Колоколов, упавших в небеса.
Там купола, склонясь в земном поклоне,
Уже не видят Божьего лица.
Один лишь ветер (горе-одиночка)
Пугает стайки диких голубей.
Пропали в этой незаметной точке
Любовь и Вера-спутницы людей.
Ищи-свищи, зови, беги куда-то,
Лови за хвост пропавшие года!
В деревне той, как в точке невозврата,
К Надежде ключ потерян навсегда!

11. "Старушка"

В деревнях пустели хаты,
Разъезжались молодые.
А резоны всё простые:
Тяжело и небогато.

А старушка в хате старой
Занавески кипятила,
Утюгом по ним водила,
Исходящим красным жаром.

За водою шла к колодцу -
Коромыселко гуляло.
Два ведёрка - больно мало,
Но несёт уж, сколь придётся.

И на речке колотушкой
По белью упрямо била,
И без хлорки, и без мыла,
Чтобы пахла льном подушка.

Помолившись, учиняла
Золотистую опару,
С кошкой старою на пару
Рассуждала: много ль, мало?

Кошка гостя намывала,
И своё мурчала слово...
"Здравствуй, мама! Ты здорова?
Ты, небось, по нам скучала?"

И забрали бы старушку
В город, сенсором пищащий...
Только он не настоящий,
А она - не побирушка.

Вот такая незадача:
Жизнь проходит. Всё проходит.
Сила есть пока что вроде,
Всяк слезой своею плачет.

И утрётся уголочком,
Коромыселко на плечи -
За водой пошла под вечер.
Даст Господь - пройдёт и ночка.

Ну а там - и солнце мило,
А и дождик - так не горе!
Нитку новую в узоре,
На холстину положила...

Так и рвётся сердце к детям,
А никак себя не сломишь.
И глаза закроешь - помнишь
Всех, кто дорог был на свете.

Да и место на погосте,
Что с родительскими рядом...
Ей другого и не надо:
Приезжали б дети в гости.

12.

* * *
заброшенный дом...
под высоким бурьяном
старые тропы...

не пройти по ним больше...
не увидеть ушедших...

не вернуть назад
безмятежные годы...

старые тропы...
заброшенный дом...

13. "Лешего дудка" *

Как-то раз у деревни, чье названье не вспомнить никак,
пас коров дед Терентий, деревенский пастух и простак.
Долго стадо он водил, для скотины искал травостой,
напоил их на броде, на пригорок загнал на постой,
а когда все коровы на пригорке собрались в кружок,
снял с плеча дед Терентий холщевый заплечный мешок,
развязав горловину, он достал из мешка узелок,
лег под кустик на спину и свирель из тряпицы извлёк.
Взяв свирель в свои руки, он весь мир разложил на лады
и услышав те звуки, шмель мохнатый застыл у воды,
стихли птицы неловко и полет свой прервал мотылек,
и цветную головку повернул к музыканту цветок.
А за лесом далеким, где хоронится солнце на ночь,
там на плёсе широком лебедь белая – царская дочь
чудо- крылья раскрыла, разметав по воде серебро,
и на воду сронила драгоценное чудо-перо.
И, как только коснулось это белое чудо воды,
  вся природа проснулась, всколыхнулись ручьи и пруды,
каждый куст, каждый колос был лебяжью велению рад
влить свой крохотный голос пастушьей мелодии в лад.
И запела тропинка, что с пригорка сбегала к реке,
и запели березы, что четою росли вдалеке,
и коровы запели, что лежали на взгорке крутом,
в такт пастушьей свирели умильно махая хвостом.
По тропинке в долину стекла эта песнь старика,
и ее подхватила легким плеском лесная река,
понесли перекаты эту песнь со струи на струю,
принеся ее прямо в родную деревню мою.
И заслушались бабы, что стирали белье у реки,
этой песни пастушьей, что душу рвала на куски,
что коснулась каких-то самых тайных и трепетных струн,
а одна прошептала : -Ах, Терентий! Ну прямо колдун!
А другая сказала: -Терентий-то впрямь не простой,
ну и что, что лохматый,  и что, что всю жизнь холостой,
ведь услышав ту дудку, коровы бегут  в его гурт
и довольны и сыты, и  их волки на зуб не берут…
Говорят- от той дудки два окота у каждой овцы,
  А еще от той дудки будто споро растут огурцы…
-Ты еще бы сказала, что от этой от дудки его,
и от музыки этой шевелится внизу у кого!
-Шевелится, а как же?! Детишки у нас- каждый год,
И еще у скотины наспротив соседей приплод…
                -Говорят, от той дудки и впрямь колосятся овсы
И олени идут на поляны в лихие часы…
-Говорят, эту дудку сама ему Лебедь дала
в те далекие годы, когда молодою была…
Будто выручил как-то Терентий ее из сетей,
что поставил когда-то на царскую дочь сам Кощей…


-Тут на днях мимо нас проезжало большое начальство,
и, представьте, - у старого хрена хватило нахальства
задудеть в свою лешую дудку! А мне вот забота…
В общем, леший испортил начальству большую охоту!
Горше хрена достал меня дед – тоже мне, незабудка!
И кому в наше время нужна его лешего дудка!
Весь район из-за этого деда над нами смеется…
Из-за дудки его и не пляшется и не поется!

Умер дед и навеки замолкла свирель с ним бесславно.
А ведь жил в ее музыке горестный плач Ярославны,
В переливе свирели звучали Овидия оды,
Стансы Пушкина, голос Орфея, стихи Гесиода...
 
*Лешего дудка- название одного из колен соловьиного пенья

14. " Поргино"

Нет тебя на карте, старая деревня,
Покосились избы, бродят сквозняки.
Мне не любоваться вишенья цветеньем,
Здесь теперь увидишь только  сорняки.

Клуб стоит без крыши, школа без забора,
Здесь поля не сеют, коз тут не пасут.
Старую деревню мы забудем скоро,
Здесь теперь три бабки только и живут.

Еду-еду мимо, боль и запустенье.
Рытвины да ямы, страшный волчий край.
Нет тебя на карте, старая деревня,
Я просить не стану, но не умирай.

15.  "Дмитрию Быкову"


Унылый ельник, ржавый трактор,
Забор бетонный, старый кран,
Песчаный берег, ругань матом,
И этот вечный пьяный хам.

Грохочет поезд, нервы слабы,
На все смотреть не хватит сил.
Мне вспоминается отрадно:
"Я коноплю давно скосил!"

Вагон качался, колыхался,
Я медленно сходил с ума.
Еще я не проехал часа,
А предо мною вся страна.

Из трав, из тополей зеленых,
Из хлама придорожных сел,
Любовью нашей обделенных.

Я в неизвестность унесен.

Страну убогую, родную
Мне ненавидеть нарекли,
Но я люблю, люблю впустую.
Да... Тут никак без конопли.

16. "Лес возле хутора"
                посвящается отцу, Николаю Петровичу Берестневу

Седые сосны  опустили ветки
Тропинка вьется, прячется вдали.
Я помню этот лес по малолетству,
Прошли здесь годы детские мои.
Еще не знали мы о модных страхах,
Играли ребятишками одни,
Мечтали о чапаевской папахе -
Чапаев был кумиром малышни.
Мы знали все поляны и прогалы,
И через ветки хуторок мелькал.
По лесу мы побегали не мало,
Но дом родной всегда нас принимал.
Теперь тот хутор весь почти что вымер,
И вряд ли даже дом я свой найду.
Но помню я Киряченские Пимы
И детскую веселую орду.