В ту ночь

(90-ые)

В ту ночь Моника оставив все - дом, несовершеннолетних детей, мужа-тирана Хорхе, сбежала к Луису и отдалась ему сначала на сеновале, потом на шикарной двуспальной кровати и, в конце концов, в душе под теплой водой. Многие наши женщины завидовали Монике, пока Хорхе не поймал этих голубков. И когда он направил пистолет на полураздетую Монику и полуодетого Луиса в их глазах застыл ужас. Но Хорхе не оказался мужчиной, чтобы покончить с ними и направил дуло на себя… Тут в недоумении посмотрев на титры, женщины пошли готовить ужин из ничего, для своих мужей-гурманов, учить детей множительной таблице, чтобы те, вырастив стали человеком… пошли наслаждаться счастьем своих страдании.
В ту ночь, разыскиваемые отделом Калининского района мужики нашего дома собрались у подъезда Степы и, с несколькими бутылками водки, с парой косяков анаши, отмечали день рождения сына Степы, который мотал очередной срок в зоне. Пили и давились от собственного бессилия.
В ту ночь, пьяный, обкуривший Влад и Зверь устроили дебош и потасовку. Мама еще не доварила картофель, тетя не погладила все рубашки, а я не успел выучить таблицу, когда услышав крики, мы вышли на улицу.
  Зверь, который во время Карабахской войны однажды без оружия оказался напротив врага с автоматом и буквально погрыз его горло... который от моей собаки Джека отварил мясо по-корейски и даже угостил меня этим... жена которого жаловалась подругам, что он каждую ночь покусывает ее соски до крови… вот этот самый Зверь вцепился зубами в ухо моего отца и не отпускал. Мужики рядом не осмеливались отцепить их, потому что это означало бы отцепить моего отца от собственного уха. Я с камнем в руке наготове стоял у двери, и хотя очень хотел помочь отцу, но не мог, потому что сын Зверя тоже во всей готовности стоял недалеко.
Наконец отец коленом со всей силой ударил в живот Зверя и вместе с его визгом вынул от пасти то, что осталось от уха. В этот момент все набросились на отца и не дали убить валяющейся от боли на асфальте Зверя. Кое-как подняли отца в квартиру. Он рвал свою кровавую одежду, мыл под водой ухо и страшно материл всех, кто был на улице и мать. Когда очередь дошла до бабушки, тетя не удержалась и швырнула раскаленный утюг в спину отца. Отец по-зверски завопил, опьяневшая голова замутился от боли и, затащив канистру бензина из гаража, сказал. ” Всех вас сожгу на хер”, и, вылив канистру на мать, тетю, на меня и на себя, пошел в кухню искать спички. Мы вышли на улицу. Тетю уговорили поехать к другой сестре, а мы с мамой направились в ближайший милицейский участок.
В ту ночь мы с матерью трижды дошли до милиции и вернулись обратно. С самого начала мы знали, что он не сделает это. Когда в третий раз дошли до нашей улицы и думали что делать, раздался взрыв. Мы подумали, что отец нашел спички, но оказалось это в соседнем дому в квартиру милиционера Артура бросили гранату. Через пять минут приехала милиция. Отец, услышав сирены, вышел на улицу и начал орать. “Вашу мать… Не нарушайте мой покой…” Милиционеры, человек тридцать, до полусмерти избили отца и, потащив в подъезд, оставили там.
В ту ночь у соседки стиральная машина “Ока” вырубила свет в доме.
В ту ночь все кобели района, собравшись под окном хозяйки Леди, пели для нее серенады.
В ту ночь Степу арестовали. Степа отсидел пять лет, вышел и умер: так и осталось неизвестно, он бросил гранату или нет?
В ту ночь избитый отец валялся в своей крови и бензине и грозил всех сжечь.
В ту ночь я и мама сидели у подъезда и боялись подниматься. Мать плакала, а я не знал что делать.