Было время - ты пел и играл на гитаре...

Песни после войны



Было время - ты пел и играл на гитаре,
пальцы, не позабывшие, тянутся к струнам...
Проходил в даровом августовском загаре
по задворкам разбитым, но дерзким и юным.
Рифмы радиоточек "народы-восходы"
не жалели на марше казённой обутки,
и за старый пятак продавали газводу
из фанерной, с жестянками-"Крабами", будки.
Победившей страны малолетняя поросль
оживала, ржаной золотясь головою,
голосами звеня, коллективно и порознь,
по-над гарью, поросшей зелёной травою.

А ты пел под гитару - я помню, я слышу -
озаряясь негромкой, но искренней силой.
И трёхструнным аккордом хмельного дядь Мишу
от безногой тоски твоя тишь уносила.
Не гремит он давно деревянной тележкой,
а лицо его, осоловелое, злое,
в ту минуту светлело, почти безмятежно,
и осталось такое, доныне такое...
Репродуктор долбил неустанно и гордо
о невиданно щедром стотысячном росте...
Ну, а пальцы всё помнят четыре аккорда,
словно стынут в изломе сращённые кости.

Кто там снова, созвучью другому навстречу,
вторит медью гвардейского иконостаса?
То учитель - военные твёрдые плечи,
тёмно-грозные очи родителя Спаса...
То суровые люди особого сорта,
необманной души столбовое сословье,
снова молча идут по ступеням аккорда,
несмиренной даря, несдающейся кровью,
наделяя лихою тревогою века,
до кости, до корней иссечённой землёю...
И судьба - без глотка материнского млека -
всё хранит и хранит этот дар над тобою.