Льюис Кэрролл. Морж и Плотник

[новая версия]

На море лился свет с небес.
Жар солнечный не гас.
Блистали волны и текли,
Как голубой атлас.
Но странно – было это всё
В глухой полночный час.

Луна сияла в небесах
Угрюмовато-зло
И думала: «Зачем оно
Опять сюда пришло?
Так неприлично поступать –
Светить, когда светло».

Мокрела мокрая вода,
Сухой песок был сух.
На небе тучки ни одной,
Тем более – ни двух.
И птичьи крики в небесах
Не услаждали слух.

А Морж и Плотник по песку
Брели – в руке рука,
И были сражены они
Обилием песка:
«Такую гору подмести –
Работа велика!»

«Когда б полгода семь девиц
В семь швабр песок мели», –
Прикинул Морж, – «тогда б они
Управиться смогли».
«Едва ли», – Плотник отвечал,
Всплакнув в густой пыли.

«Эй, Устрицы», – взмолился Морж, –
«Идите к нам сюда!
Побродим и поговорим,
Как в прежние года.
Друг другу руки мы пожмём –
В знак дружбы навсегда».

Из Устриц та, что старше всех,
Слух навострила свой,
Глаза прищурила, затем
Мотнула головой,
Решив, что на песок она
Не ступит ни ногой.

Но юных Устриц четверых
Призыв Моржа увлёк.
Умывшись, платьица сменив,
Из моря на песок
Они помчались – хоть у них
Рук не было и ног.

Ещё четыре, и ещё,
А там и весь их род –
Проворны, чуточку толсты,
Ползли они вперёд,
И вот – повылезали все
На берег пенных вод.

А Морж и Плотник всё брели,
Не разнимая рук.
Потом присели отдохнуть
У скал, лицом на юг.
А Устрицы догнали их
И стали в полукруг.

И Морж сказал: «Ну что ж, начнём,
Обсудим всё подряд:
Сургуч, капусту, королей,
Зачем моря кипят,
Плывут по морю башмаки,
А свиньи вдаль летят».

«Постойте», – Устрицы в ответ, –
«Отдышимся чуть-чуть.
Бежать нам, полным, нелегко –
Одышка давит грудь».
«Извольте», – Плотник отвечал, –
«Прошу передохнуть».

«Ковригу хлеба», – молвил Морж, –
«Ко времени бы нам,
И перца с уксусом: без них
Не трапеза – бедлам.
Я так вас, Устрицы, люблю –
Отменный вкус у дам».

Вскричали Устрицы: «О нет!
Вам совесть не велит!
Вы прежде были так милы –
И вот что нам грозит!»
«Какая ночь! – ответил Морж, –
«Какой прекрасный вид!

Как мило с вашей стороны –
На наш явиться зов!»
А Плотник, помолчав, сказал:
«Я закусить готов,
И приглашаю вас к столу,
Не тратя лишних слов!»

«Мне совестно», – промолвил Морж, –
«Обман удался наш.
Едва получишь что-нибудь,
Так сразу и отдашь».
А Плотник только и сказал:
«Погуще масло мажь!»

«Скорблю о вас», – прохныкал Морж, –
«Вплоть до скончанья дней».
Он, всхлипывая, отобрал
Трёх Устриц покрупней,
И слёз поток из глаз его
Струился всё сильней.

Заметил Плотник: «До чего
Хороший был обед!
Вам, Устрицы, пора домой,
А может быть, и нет?»
Но тот, кто съеден, на вопрос
Не может дать ответ.

THE WALRUS AND THE CARPENTER

The sun was shining on the sea,
Shining with all his might:
He did his very best to make
The billows smooth and bright --
And this was odd, because it was
The middle of the night.

The moon was shining sulkily,
Because she thought the sun
Had got no business to be there
After the day was done --
«It's very rude of him», she said,
«To come and spoil the fun».

The sea was wet as wet could be,
The sands were dry as dry.
You could not see a cloud, because
No cloud was in the sky:
No birds were flying overhead –
There were no birds to fly.

The Walrus and the Carpenter
Were walking close at hand;
They wept like anything to see
Such quantities of sand:
«If this were only cleared away»,
They said, «It would be grand!»

«If seven maids with seven mops
Swept it for half a year,
Do you suppose», the Walrus said,
«That they could get it clear?»
«I doubt it», said the Carpenter,
And shed a bitter tear.

«O Oysters, come and walk with us!»
The Walrus did beseech.
«A pleasant walk, a pleasant talk,
Along the briny beach:
We cannot do with more than four,
To give a hand to each».

The eldest Oyster looked at him,
But never a word he said:
The eldest Oyster winked his eye,
And shook his heavy head --
Meaning to say he did not choose
To leave the oyster-bed.

But four young Oysters hurried up,
All eager for the treat:
Their coats were brushed, their faces washed,
Their shows were clean and neat –
And this was odd, because, you know,
They hadn't any feet.

Four other Oysters followed them,
And yet another four;
And thick and fast they came at last,
And more, and more, and more –
All hopping through the frothy waves,
And scrambling to the shore.

The Walrus and the Carpenter
Walked on a mile or so,
And then they rested on a rock
Conveniently low:
And all the little Oysters stood
And waited in a row.

«The time has come», the Walrus said,
«To talk of many things:
Of shoes – and ships – and sealing-wax –
Of cabbages – and kings –
And why the sea is boiling hot –
And whether pigs have wings».

«But wait a bit», the Oysters cried,
«Before we have our chat;
For some of us are out of breath,
And all of us are fat!»
«No hurry!» said the Carpenter.
They thanked him much for that.

«A loaf of bread», the Walrus said,
«Is what we chiefly need:
Pepper and vinegar besides
Are very good indeed –
Now if you're ready, Oysters dear,
We can begin to feed».

«But not on us!» the Oysters cried,
Turning a little blue.
«After such kindness, that would be
A dismal thing to do!»
«The night is fine», the Walrus said.
«Do you admire the view?»

«It was so kind of you to come!
And you are very nice!»
The Carpenter said nothing but
«Cut us another slice:
I wish you were not quite so deaf –
I've had to ask you twice!»

«It seems a shame», – the Walrus said, –
«To play them such a trick,
After we've brought them out so far,
And made them trot so quick!»
The Carpenter said nothing but:
«The butter's spread too thick!»

«I weep for you», – the Walrus said, –
«I deeply sympathize».
With sobs and tears he sorted out
Those of the largest size,
Holding his pocket-handkerchief
Before his streaming eyes.

«O Oysters», said the Carpenter,
You've had a pleasant run!
Shall we be trotting home again?»
But answer came there none –
And this was scarcely odd, because
They'd eaten every one.