***

какие-то странные
дни пошли:
я не знал тебя,
меня не знала ты.

время от времени
тем же временем по нервам
потрепаны,
зашнурованы,
от смотрин души укутаны,
согласием немым обоюдно
связаны.

возле памятников кому-то.
на ветру
стояли,
племенем индейцев
умами
кочевали, задевали ив сучья;
мне больно было,
тебе нет, похоже —
ты много курила.
пепел тот во мне летел
птицами.

карманы -затычки рук
поглотили меня полностью,
если б не ограничение
нелепой материи.
жало вжалось под
самое ребро:
пятый выпирающий позвонок
блеклой шеи —
а я ведь любил, верил.

изрезалось это остриём,
потерялось,
потёрлось горечью,
просело, пожелтело под
тоннами желчи.
серебро обратилось медью.

а тебе будто бы весь мир ровен.

холодно было.
пруды сжались,
деградировали в частицы;
вместе с частью души
утеряно было её равновесие.
а ведь столько воды,
как говориться,
утекло.

ветер прогибал деревья;
по роговице —
танго черного пальто
вместо с трещиной-болью.
сколько стоит воля?
дуги скул
вонзались в меня неровно.

практически уже согнутый
втрое,
а ведь только второе тебе
слово..


отчего память как зеркало,
мною тысячи раз битое,
но заново отлитое, окаймленное
именем Морфея?
морфием для меня
была ты.