Мразь. не для слабонервных

Он рос немного нетаким:
Был молчалив задумчив и угрюм,
Был, скажем прямо, нелюдим,
Ведь жизнь его не видела зарю.
Отец почти всегда был пьян...
Мать спаивал... Всё наблюдал малец.
И напивались оба "в драбадан",
Потом дралИсь, и побеждал отец.
И как-то раз, после побоев,
Когда отец пьянОй храпел вовсю,
Не выдержав мучений над собою,
Мать за топор взялась: "Казню!"
      -      -      -
И полетело, закружило, понесло:
Её - в Сибирь, а пацана - в детдом.
Он ненавидел своё новое село,
Хотя был сыт-обут, согрет теплом.
      -      -      -
Промчались годы, словно метры кросса,
Настало время нА ноги вставать...
Загнулась мать в тисках туберкулёза,
Но ему было наплевать...
... и он начхал её искать.
      -      -      -
И вот она, нежданная свобода!
Он был никто и стал никем...
Но детства пьяного вернулись годы,
И нАчал мстить он вся и всем.
За неудачную такую жизнь,
За то что был совсем другим,
За то что говорили ему: "Брысь!"
И стали жуткими его... шаги.
      -      -      -
Он резал всех кто пОд руку попался,
Насиловал, калечил просто так...
И при кромсаньи жертвы улыбался,
И говорил: "Поверь, я не дурак."
Он ел отбросы, но однажды, разом,
Взял вдруг и сам себе сказал:
"Ведь человек - да это ж мясо!" -
И стал отныне... каннибал.
Что шевелилось, то и умирало,
Но никогда не дёргалась рука...
Он возле трупа засыпал устало,
Чтоб утром пожевать наверняка.
Насиловал и молодых, и старых,
Потом и вовсе перебрался на детей:
Хорошеньких красивых и богатых...
И голос изнутри не закричал: "Не смей!"
Ножом на теле обречённых
Он вырезал зигзаги, вензеля.
Потом шептал, как посвящённый:
"Красиво. Ах красиво, бля..."
Дрожали люди в цепкх лапах зверя
И не противились фантазиям его...
И как-то раз, перед закрытой дверью,
Он возомнил себя посланцем Самого.
      -      -      -
Но Богу не прельщал такой союз:
Он выследил и покарал злодея.
Но навсегда жива на сердце грусть:
Насколько ж опоздало провиденье.
От крови наслаждаясь каждый день
И от агоний жертв входя в экстаз,
Он всё равно оставил свою тень...

Но Боже, кто же сОздал эту мразь?