Война

Светлой памяти моего отца
Баклыкова Ивана Кузьмича


Война… Что для меня война?
Не ветер злой и шумный над берёзой.
Прошлась безжалостно она
по детству, как цунами грозно.
Взяла отца, отняв его навек,
двух его братьев  в вечность положила.
Все говорят, отец был Че-ло-век!
В нём билась мыслей золотая жила.
Бухгалтер МТС.  Учёнейший в селе!
Пред ним и старики ломали шапки.
Да если бы отец мой уцелел,
я б обнимал его ручонками в охватку.
Уж так бы я его с работы ждал!
И с криком – Папа! – я б к нему бросался.
Увы… Я папой никого не звал.
Его с войны я так и не дождался.
А ждали все – и мать и старший брат.
Не высыхали с росами надежды,
что вот однажды к нам свернёт солдат,
и в доме снова свет любви забрезжит.

Как рвалась мать! Двоих сынов одной
тянуть в те годы, ох, как трудно было.
Она тогда с тяжёлою сумой,
той, почтальонской, горе разносила.

Я годы те не помню, был мальцом.
Лишь тени в памяти колышутся тревожно.
Вот мать сидит с заплаканным лицом.
Я ей твержу: – Ну,  мама, сколько можно!
А вот, заплесневевший я сухарь
на печке, за трубой, нашёл случайно.
Уж так он вкусен был! Ведь ларь,
тот, что для хлеба, пуст был изначально.
Всего не рассказать….  Но сухаря вкус  помню!
Как помню плач на праздники Побед.
Писать об этом очень нелегко мне.
На целый век войной оставлен след.

И вот, отец, я у твоей могилы.
Не плачу, нет. Не исповедь принёс.
Хочу коснуться той нетленной силы,
в которой места нет для слёз.
Та сила от земли, которая с рожденья
Нас кормит, таинства полна.
Да из земли берёт сокодвиженье
всяк жИвый. Мать для всех она.
Всяк из неё выходит
и в неё ж потом уходит,
чтобы повториться в ростке другом,
в других, возможно, лицах.
Когда и как? – Ту тайну не возьмёшь.

И всё ж…
Нам тайны жизни не дают покоя.
Мы задаём вопросы: – Как? И почему?
Война? Зачем? Да что ж это такое?
Кто и когда впервые развязал войну?
Вопросов много, а ответов нет.
Война была за землю? За идею?
Какая разница.
Отец убит в расцвете лет,
и этот факт ты никуда не денешь.

Я знаю, ты кричал: – Ура !
За Родину! За Сталина! –
А мать ЕГО проклятьем заклеймила.
Когда пришла победная пора
за смерть твою она ЕГО винила.
Права ль она?   Не знаем ты и я.
Не просто в этом деле разобраться.
С историей хоть спорить и нельзя,
В ней правда ложью может оказаться.

Мне жаль отец, не помню я тебя.
Твои черты запечатлело фото,
и те, кто знал тебя, твердят,
я – копия твоя. А врать.  Какая им охота.
Я вот живу. Уж жизни две
Твоих в моей уложатся, как реки в море.
Но нет покоя сердцу, голове:
так кто же войны сеет нам на горе?
Прости, отец! Ты не увидишь слёз.
Твой дух высок. К нему тянусь невольно.
Я горсть земли с родимых мест привёз,
любовь свою…. Но этого довольно ль?

Как душно мне! Мне не хватает слов….
Хотелось бы свершить великое такое (!),
чтоб мир объяла добрая любовь,
чтоб без войны жить, в счастье и покое.
Чтоб тот пострел, что смотрит на меня,
(ему я дед) не ведал чувства страха,
что и его отца возьмёт война -
кровавая безжалостная плаха.