Маленькие рассказы о Великой войне. 2012-13

                Новое в цикле за последний год

Гудериан. Дубосеково. 1941

Ложились ниц спесивые столицы
Под танки атакующей волны…
Пусть Drang nach Osten непривычно длится,
Но вот – Москва, и с ней конец войны.

Один бросок – и Спасские ворота!
Не мог поверить в это утро ты,
Что, врывшись в снег, потрёпанная рота
Дотла спалит имперские мечты.

***
«Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьёзное поражение, которое из-за упрямства верховного командования повело в ближайшие недели к роковым последствиям. В немецком наступлении наступил кризис, силы и моральный дух немецкой армии были надломлены».
                Командующий немецкой 2-й танковой армией Г. Гудериан

***

Не знал он слова Molotow-Cocktail...

Не знал он слова «Molotow-Cocktail»,
Не разбирался в химии и тактике.
Он просто очень жить сейчас хотел –
Не в целом, не в теории – на практике.
Он не хотел под гусеницы лечь,
Что надвигались, чавкая и лязгая,
Но нет гранат, не о винтовке речь,
И, значит, вмят он будет в землю вязкую.
Он сполз на дно окопа. Старшина
Перед атакой «наградил» бутылкою.
Шутил еще: «Не пей! Всего одна,
И бормотуха в ней такая пылкая…»
Две штормовые спички и чиркан,
Примотанные  наспех изолентою.
Он чиркнул, бросил – и огонь стекал
На двигатель, на землю несогретую.
Открылся люк, танкист в огне уже…
Винтовку вскинул: «Думал, гад, промажу я?»
А бой стихал на этом рубеже,
Тянуло гарью и вздымалось сажею…
Тут вспомнил он, что в мыслях пронеслось,
Когда вскочил с бутылкой запотелою:
«У спичек-то полив знакомый, вкось!
Так только мама в нашем цехе делала!»

***

Оставляем Одессу, уходят последние транспорты...

                Из цикла "Маленькие рассказы о Великой войне"

«Оставляем Одессу, уходят последние транспорты.
Мы в ночи по рокадам вдоль фронта летим на полуторке.
Эту линию бывшую метим мы длинными трассами,
Чтобы знали румыны – мы здесь, раз не кончились сумерки.

Даже в сводках последних о нас ничего не окажется,
Нас списали в расход – и не ждали в порту, как обещано…
И полуторка мчалась туда, где румыны куражатся,
И смотрели нам вслед из-за тына печальные женщины.

Мы прорвали кольцо, из машины накрыв пулеметами,
Разметав по степи полуроту румын марширующих.
Через вражьи тылы комиссар нас повёл к Севастополю,
Шли по склонам гористым на грохот, над морем бушующий.

Повстречавшийся крымский татарин поведал о тропочке,
И ударил нам в спины из виды видавшего шмайссера.
Полрожка расстрелял в комиссара, пока его кончили,
И попал почти всеми – работа не труса, а мастера…

Донесли комиссара до наших, в дороге не кинули;
Пуль – четырнадцать! – вынули, выжил; был вывезен, вылечен.
Списан, да. Но работал, писал. Жаль, не помню я имени.
Подвиг? Но не сдаваться же! Как нам тогда было иначе?»

***

Под Керчью, в крови и дыму отступленья...

                Маленькие рассказы о Великой войне
                (по рассказам очевидцев и участников)

«Под Керчью, в крови и дыму отступленья,
Пришлось мне принять непростое решенье…
В воде оказался, до берега – долго,
И бок кровянит, посеченный осколком.
Кладут «мессершмитты» последние строки,
И, сброшенный взрывом, вцепился мне в ноги
Совсем не умеющий плавать солдатик,
И сил мне до берега явно не хватит.
Сперва я хоть как-то спасти его думал,
Но парень, похоже, совсем обезумел:
Как камень, висел у меня на ногах,
Сжимая руками их, словно в тисках.
Уже под водой я ударил ножом,
Ослабли тиски, я рванулся ужом…
Я выплыл тогда, воевал до конца,
Но всюду мерещились руки мальца.
И случай тот  (не пожелаешь врагу!)
Я сколько уж лет позабыть не могу…»

***

Инженер. Блокада. 1941

                Из цикла "Маленькие рассказы о Великой войне"

«Блокадный порт. Что может быть страшней?
Ржавели пароходы у причалов,
И смерть портовиков уже встречала,
Сжав голодом, как парою клешней.

Мой дядя – он портовый инженер –
Уже лежал, не в силах встать с кровати,
И думал, сил оставшихся не хватит,
Чтоб за пайком подняться, например.

К нему пришли: «Чихалов – это вы?
На выход. Захватите документы…».
Как ёкнуло в груди! «… и инструменты –
Чертёжные, которые нужны».

КБ, врачи, лекарства, доппаёк –
И на листах рождаются причалы,
Подъезды, склады – для пути начало,
Что до Кобоны Ладогой пролёг.

Везли Дороги Жизни чертежи –
А в Коккорево ждали их сапёры,
Работа шла напористо и споро:
Скорее, лёд, полуторки держи!

Он выжил сам, своей работой спас
Десятки или сотни тысяч жизней…»
…
Ты помнишь о Чихалове, Отчизна?
Поклон и Память Виктору от нас.

***

Полярные конвои. О русской смекалке

От немецких акустических торпед
Royal Navy нёс потери день и ночь:
По шумам турбины шли они след в след,
Флот не в силах обреченному помочь.

Выбивали «волчьи стаи» караван –
Тех, кто больше, кто мощнее и шумней.
Шла по звуку та торпеда сквозь туман,
И казалось, нет изделия умней.

Только выяснил английский адмирал:
Есть у русских чудо-средство от торпед.
Что ж такое ВМФ о них узнал,
В чём защиты удивительной секрет?

За кормой плывут на тросе две трубы –
Параллельно, очень близко, но не встык:
Звук вибрации такой, что на дыбы
Кит вставал, хотя ко всякому привык.

Прут торпеды на фальшивый шум и гром,
Рвутся где-то у приманки за кормой,
Субмарину накрывают градом бомб,
Караваны без потерь идут домой.

***

Первый кавалер. Маленькие рассказы о Великой войне

                Орденом Отечественной войны I степени награждаются:

                …Кто лично уничтожил 2 тяжёлых или средних, или 3 лёгких                танка (бронемашины) противника, или в составе                орудийного расчета — 3 тяжёлых или средних, или 5 лёгких                танков (бронемашин) противника;

Он родился в девятьсот девятом,
В тридцать первом призван в РККА,
Был Иван обычнейшим солдатом
Из артиллерийского полка.

В сорок первом на его петлицах
Зеленели чудо-кубари,
Этой службе длиться бы да длиться…
До июньской утренней зари.

Командир линейной батареи,
С первых дней в отчаянных боях,
Контратаки, снова отступленье –
Далеко родимые края.

Красная Звезда на гимнастёрке –
За январский бой ночной порой,
Рана, подтянувшаяся коркой,
И опять он на передовой.

Харьков. Танки, танки, танки, танки…
Тридцать два перед полком горят.
После этой вражеской атаки
На шинели он снесён в санбат.

И средь тех, которых наградили
Орденом Великой той войны,
Не  узнал Иван, что первым был он,
Уходя в объятья тишины…

***

Иван Ильич Криклий, 1909 - 1942
Первыми кавалерами ордена стали советские артиллеристы. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1942 года орденом Отечественной войны I степени были награждены капитан Криклий И.И., младший политрук Стаценко И.К. и старший сержант Смирнов А.В. В мае 1942 года дивизион под командованием капитана Криклия И.И. за два дня боев уничтожил в районе Харькова 32 вражеских танка. Командир подразделения капитан Криклий подбил 5 немецких танков, но был ранен в бою и скончался в госпитале. Награда в семью первого кавалера капитана Криклия попала лишь в 1971 году. На ордене Отечественной войны I степени, врученном его вдове Александре Федоровне 12 июня 1971 года, стоял номер 312368

***

Вот-вот рассвет, туман плывет над лугом...

Вот-вот рассвет, туман плывет над лугом,
Швыряет немец мины наугад,
Опять хлопок, и воздух бьет упруго,
И у КП убитые лежат.

Одной случайной миной – и комроты,
И двух комвзвода вместе со связным.
Разбита связь. А им – на пулеметы,
Без подготовки. Молча. Молодым…

Не застонать, не вскрикнуть под разрывом,
К окопам подойти на сто шагов.
Вот тут – два залпа наших пушек. Живо
Рвануть вперед, на головы врагов.

Салага-лейтенант шагнул к комбату,
С запястья снял часы, и выждав срок,
Команду роте дал: «Пошли, ребята.
И помните – секунды на бросок».

Он с первым залпом встал живым примером,
И первым соскочил в чужой окоп,
Столкнулся с набегавшим офицером,
И разрядил ТТ фашисту в лоб.

Немецкий плоский штык прошел меж рёбер…
Сержант шептал: «Держись, малец, держись!
Крепись, герой!...» Вдали струился Одер,
И шли часы, и продолжалась жизнь.   

***

Парад Победы, 24 июня 1945 года

Даже Небо слезами зашлось в вышине
В торжестве и печали Парада,
И Георгий вознесся на белом коне
Над штандартами падшего гада.