Демон. Раздел 4

«Кто драться не может за волю свою, чужую отстаивать может…» - эта строчка Байрона пленяла и переплавляла умы того поколения. Властитель дум, пример для подражания, кумир.
Лорд пошел до конца, его ничего не держало на родине, наоборот, отвращало, поэтому и получился такой тугой клубок. На первый взгляд, да и не только, покоряющий порывом свободолюбия и небывалым героизмом.
Вот и Лермонтов переплавлял по-своему, отчасти и по-русски, с тоской, тупиковой безисходностью, чередующейся взрывами активности и жаждой деятельности. Война, Кавказ, дуэли.
Чего больше в его клубке – веры в свою непохожесть на других, простых и скучных, в свое особое предназначение, путь, обязательно сопряженный с препятствиями, непониманием? Или же он, подражая кумиру в юности, так и не мог вовремя остановиться, понять, что как раз просто и предсказуемо пытается «делать жизнь с кого»?
Ведь помимо Кавказской компании он не предпринял никаких активных действий, воплощая и повторяя Байронические подвиги.
Речь сейчас не о стихах, вообще не о творчестве.
Да, был под пулями и кинжалами горцев. Да, искал ссор, дуэлей.
Но мелкотравчато упомянутое по сравнению с освобождением Греции и положенной на этот алтарь собственной жизнью.
Может быть, Лермонтов понимал, чувствовал, что дальше позерства и желания быть похожим на властителя дум не сможет подняться? Быть и казаться – вечная дилемма.
И эта мысль подстегивала его совершать новые безумства?
Своеобразный призрак, фантом, мираж. Сублимация отчасти.
Вообще ведь, любое творчество – сублимация.
Я по себе помню, что тоже была страстно увлечена Байроном. В каком там классе его проходили, по внеклассному чтению лишь только, в 9-м? Но я увидела его портрет раньше, в книге по истории, о, эти наивные девочки, по сей день ведущиеся на красавцев в демоническом обличии! Потом перерыла кучу литературы, но там были только сухие краткие факты. Нашла в областной библиотеке книгу из серии ЖЗЛ, по-моему, Виноградова, проглотила, заболела еще больше.
Мои одноклассники, когда собираемся на встречах выпускников и просто так видимся, любят вспоминать, как я доклад делала про Джорджа Ноэля (внеклассное же чтение, поэтому и готовили доклады, чтобы быстрее проскочить, родную литературу особо никто не горел желанием познавать). И не сам доклад они запомнили, а мою бешеную энергетику, дошедшую до экзальтации, когда по тексту шли стихотворные строки. Гимн луддитов, громящих станки, «кто драться не может…», стилизация индийского плача – «плач мой, сколь ты долог, долог, долог, я изнемогла в разлуке с милым, тягостная ночь мне не по силам…», ну и, конечно же, «Стансы к Августе» - «когда время мое миновало, и звезда закатилась моя, недочетов лишь ты не искала…».
Короче, классный народ слушал, нет, даже внимал, открыв рты. И классуха, словесница, вместе с ним. И не столько из-за самого доклада или образа мятежного лорда. От меня шли волны энергии, фанатизма, неподдельной увлеченности, жажды деятельности, которые передавались окружающим.
А потом одноклассники уже ждали моих декламаций всех последующих стихов, любых поэтов. Того же Лермонтова в моем исполнении, «Смерть поэта», тоже вспоминают, особенно как я пальцем грозила классному хулигану в строчках: «и вы не смоете всей вашей черной кровью…». Что обеспечило мне место пожизненной ведущей всех классных и даже школьных мероприятий.
Поэтому мне вполне понятны и объяснимы истоки демонизма Лермонтова.
На себе испытала.
Тут надо и отметить, что и в жизни я постоянно подпадала под обаяние схожих личностей, все мои «молодецкие» любови окрашены этими одиозными тонами. Иных парней, мужчин я возле себя не представляла, мне было с ними «и скучно, и грустно».
Вот такую ловчую яму я сама себе вырыла.
Вы вот, Юрий Петрович, на меня приобиделись за слова об Афгане, вообще об участии в войнах, действиях, событиях, которые мимо нас прошли.
Но не поняли Вы меня до конца. Одно дело теория, а другое – практика. Да, строчка «я все равно паду на той, на той далекой, на гражданской» способна своей энергетикой заставить много дел наворотить. Но когда бок о бок с тобой проживает личность, склонная к демонизму а ля ЛермОнт, это уже другой коленкор.
А отвратил меня от фанатизма перед демонизмом тоже Лермонтов.
Сценой все из того же «Героя». Перечитанной, когда сидела я дома в декретном отпуске.
Вера уехала, а Печорин загнал коня, но не догнал карету.
У меня окрепло убеждение, которое и раньше бродило, он просто не захотел догнать. Что бы он делал, догнавши?! «Все счастливые семьи счастливы одинаково»?!
А тут – красота, торжество жанра – упал в пыль, конь хрипит в мыле, оплакивал свою судьбину. Собой любуясь в горе, упиваясь им. Какая там Вера, помнил ли он о ней тогда?
Вот и получается, что в гомеопатических дозах демонизм может быть даже полезен. Сам заболел, сам и излечился.
Лермонтов прожил слишком короткую жизнь, чтобы понять это.

В результате сами видите, Юрий Петрович, что происходит – я напрочь забыла «правила жанра». Вылив на Вас опять и снова ушат своего субъектива. Не сколько оценивая написанное Вами, а уклоняясь в основу, которая, по идее, бесспорна.
Но меня спасет (надеюсь))) следующее – я рассуждаю, стало быть, не только существую. А существует для меня целый мир, жутко интересный и познавательный. Который открываете мне, и не только мне, Вы – поэт и писатель.
И существует финал этого исследования.
Вот там ужо!

Сотникова   04.06.2013 12:23   •   Заявить о нарушении