Поговорим о странностях любви. Куприн А. И

 

Прежде чем стать писателем, Куприн успел поменять добрых десятка два профессий. Кроме «военной» профессии, побывал и боксером, и цирковым борцом, и землемером, и учителем, и актером, и рекламным агентом, и рыбаком, и воздухоплавателем, и шарманщиком, и продавцом «пудерклозета инженера Тимаховича»… Ему не важно было, сколько заплатят, ему было интересно попробовать себя в новой роли. Он даже говорил, что хотел бы стать женщиной и испытать роды…
Причём тут профессии? А, точнее, смена занятий или приработок?
А это почти… женщины. По крайней мере, так  кажется при внимательном чтении. Новое дело – поначалу норовисто и опасно, зато потом ласково и приносит ответность.
Куприн был личностью, пробующей крайности, потому страстной до мучения, жестокости и белой горячки.
Но его отношение к любви – это … подвиг! Любовь как подвиг. Такая концепция.
А, точнее, как смертельный номер под куполом цирка.
Но сначала немного о его детстве, которое проходило во вдовьем доме около матери, а потом в военном училище. «Моя мать была причиной, что вся моя душа загажена. Скитанья по чужим домам, клянченье, мелкие обиды, угодливость, подлые уменьшительные слова:  кусочек, капелька, чашечка чайку. Мать уверяла, что я не люблю лакомого, потому что знала, от этого хозяйским детям останется больше... А благодетели лучше бы дали деньгами. И, чтобы рассмешить благодетелей, приставляла к носу свой трепаный кожаный портсигар, перегнув его вдвое, и говорила: «А вот нос моего сыночка... Я... я проклинаю свою мать...»
Эти слова написаны в минуту отчаяния, но он действительно не трогал в рассказах тему матери. Хотя, что тут говорить, нуждался – ведь и отца он не знал – тот умер слишком рано. Потому подспудно жило желание «стать хорошим» (а он был невероятно озорной), чтобы когда-нибудь полюбили.
Но пока эта пора не настала, путь сам его носил по тропинкам Полесья, Крыма, заштатных русских городков Рязанщины, помещичьих усадеб и Петербурга.
А свой любовный опыт он описывал так: «Сила любовной страсти уравнивает все разницы: пола, крови, происхождения, возраста и даже социального положения - так велика ее блаженная и блажная мощь! Но в этой стихии всегда властвует не тот, который любит больше, а тот который любит меньше: странный и злой парадокс!..»
Центр его любовной литературной композиции – «Гранатовый браслет». Это повесть о необъяснимой и безответной любви маленького чиновника к светской даме. Рассказ об абсолютной недосягаемости женщины.
А периферия – это «Яма». Полная доступность. «Яма» - замечательный очерк о жизни обитательниц публичного дома, лишённый всяких рассуждений о морали. Хотя читатель, возможно, и ждал, а уж общественность жаждала. Как же! Обсудить, пригвоздить, вывести на чистую воду и вытряхнуть всю душу. В этой повести в ноздри бьёт запах тоски, потного тела, перегара, дешевой пудры, убийства и… выгребной ямы, конечно. А женщины – они живые, но почти мертвы, они просто «попали» в жестокую ситуацию, зато  мужчины – а что мужчины? Кто в то время этих заведений не посещал!  И Куприн это знал. Сюжет был для него не нов.
На орбитах от вечной недосягаемости «Гранатового браслета» до продажи тела в «Яме» носятся гонимые ветром творческой фантазии, персонажи: девушки, девочки, дамы, лошади, собачки, ЦИРКАЧКИ.
В «красном углу»  у Куприна находятся «Олеся» и «Суламифь». Чувственность природная и чувственность библейская. Нежный женский мир. Взаимный.
Эта чувственность явлена в запахах.
По части запахов у Куприна был единственный соперник – Иван Бунин. И, когда они сходились вдвоем, между ними начиналось состязание: кто определит более точно, чем пахнет, например, цирковая арена или ближайший трактир. Однажды в большой писательской компании зашел спор о том, чем пахнет женщина. «Женщины пахнут сливочным мороженым», – заметил Чехов. «А мне кажется – цветками липы, слегка подвявшими», – подал голос Бунин. Куприн, сделав небольшую паузу, сказал: «А, по-моему, молодые девушки пахнут арбузом и парным молоком. А старушки, здесь на юге, – горькой полынью, ромашкой, сухими васильками и – ладаном». Чехов, в знак признания победы, пожал Куприну руку…
Чувственность – штука опасная.
В этой опасности Куприн касается и своей опасности, своей личной тайны.
«Олеся» была написана до женитьбы на Марии Карловне (первой жене писателя). И в этой повести есть цитата, характеризующая главного героя Ивана Тимофеевича через гадание Олеси: «…человек вы хотя и добрый, но только слабый… Доброта ваша не хорошая, не сердечная. Слову вы своему не господин. Над людьми любите верх брать, а сами им хотя и не хотите, но подчиняетесь. Вино любите, а также…до нашей сестры больно охочи, и через это вам много в жизни будет зла… Деньгами вы не дорожите и копить их не умеете – богатым никогда не будете… жизнь ваша будет невесёлая, потому что сердце у вас холодное, ленивое, а тем, которые будут вас любить, вы много горя принесете».
Это неприятная характеристика, но в ней содержится какая-то особая горечь. Даже стилистически. Олеся так говорить не могла. А уж при гадании тем более. Там другие слова применяются, не про «холодное сердце». Куприн пишет о себе. Пусть косвенно и жестоко.
Интимная его речь – опасная. Вот и в «Суламифи» он совершенно экстатически «токует» на тему библейского эротизма.
…
Куприн любил женщин. И сильно любил свою вторую жену Елизавету Морицевну, о которой стоило бы написать отдельную историю, тем более, что жила она в девочках в доме уральского писателя Мамина-Сибиряка, будучи сестрой его жены. А после смерти жены, Мамин-Сибиряк пристроил её к петербургским знакомым, где она много горя нахлебалась. Выпало ей спасти Куприна от пьянки. Но вернёмся к нашему герою.
Куприн всем женщинам предпочитал циркачек.  И писал о цирке самозабвенно.
Любил гимнасток, наездниц и танцующих по проволоке. Именно блестки, короткие юбочки, трико, грим и страшный риск, доводящий до травматизма. Карьерная жизнь циркового артиста коротка. Это факт и нынешнего времени.
Эти девочки, тоже в большинстве случаев сироты, но имеющие «талант», хорошее гибкое тело, похожие на  прекрасных животных. Чувственные, недосягаемые, но доступные.
«Среди равных побеждает тот, кто уверен в своей победе», а проигрывает тот, кто «потеряет сердце». Это цитата Куприна.
Так он и написал: «Потеря сердца... Ее знают акробаты, всадники, борцы, бретеры и великие артисты. Это болезнь постигает свою жертву без предупреждений...»
Любовь – и подвиг, и болезнь. Потеря сердца – это смерть.
Находясь в эмиграции, Куприн пишет дивную повесть «Жанетта, принцесса четырёх улиц». Это история о дружбе пожилого человека с маленькой девочкой. О том, как важно держать в ладони детскую ручку, что любимый кот не может заменить человеческое общение…  И это рассказ о его любви к дочери – Ксении. Он её звал Киса. Киса была так красива, что стала моделью и снималась в кино. И она стеснялась старого, почти слепого, отца, стеснялась бедности, жила иной жизнь. А он скучал по ней. И придумал Жанетту.
А вот истинным ангелом-хранителем его была Елизавета Морицевна. Её жизненность – вся в служении ближнему, сестра милосердия. Ею и была.
 «И где же тут циркачка?» – спросит меня читатель. Любил циркачек, а жил … с сестрой милосердия… 
Куприны (Киса осталась в Париже) вернулись из эмиграции в 1937 году. Ему дали квартиру в Петербурге, в которой они прожили год. В 1938 году он скончался от рака.
…А в 1942 году Елизавета Морицевна в блокадном Ленинграде покончила собой, выбросившись из окна их квартиры. Жизнь без него была ей невыносима.
Помните рассказ «Allez!» про циркачку Нору?
« Взгляд её упал на открытое окно. Быстро и легко, как привычная гимнастка, она очутилась на подоконнике и наклонилась вперед, держась руками за обе наружные рамы. Глубоко внизу на мостовой грохотали экипажи, казавшиеся сверху маленькими и странными животными, тротуары блестели после дождя, и в лужах колебались отражения уличных фонарей.
Пальцы Норы похолодели, и сердце перестало биться от минутного ужаса… Тогда, закрыв глаза и глубоко переведя дыхание, она подняла руки над головой и, поборов привычным усилием свою слабость, крикнула точно в цирке: Allez!..»
Жизнь человеческая короткая. Вот как полёт из открытого окна с 4 этажа доходного петербургского дома…