Я подниму себя за шкирку,

чтоб было видно свет земной!!!,
вещь очень старая слабая посмотрю, что с ней можно сделать

Для меня те люди, которые стихи не понимают, практически не существуют, то есть люди без чувства юмора. Одна мне говорит, я вообще стихи не люблю, другой - Лена, поменьше лирики, а третий - смеётся, но чувствует - будет жить, думаю я (сначала от злости, потом по-доброму), и иду дальше. А другие сами как стихи, хоть записывай, только они этого не знают, и я этим совсем не пользуюсь. Отпускаю так повода, и гоним мы с ними вместе, куда занесёт, и смеёмся до самой смерти, как мне кажется. Только тогда понимаешь радость человеческого общения, когда не надо никому что и где, а так летишь себе, куда бог пошлёт, и по сторонам заглядываешься. Понятно, что все знают. А некоторые вроде все стихи прочитали, а никакой поэзии, всё про себя и про себя, не спросят, как живёшь, братуха, чем питаешься. Скажут тебе в лицо, что корявый ты, не так пишешь, не так дышишь, не то носишь, не то слышишь, короче правда у тебя не правда вовсе, а “так кажется”, надо вот так на стенку смотреть, любить её всей душой, а сами не видят, что ты от счастья своего совсем и стенки то не видишь, а плывёт всё от рождения самого как вокзал прощальный на тихом проводе, что-то в телефон талдычишь-талдычишь, как сам с собой, ей богу разговариваешь, а на том конце кто-то другой, тоже сам с собой, так вот и жизнь проходит, и редко когда об одном и том же (интересно это я в 24 поняла – прекрасно, а вы когда?). Поэтому я лучше книгу какую возьму, и там всё как-то проще получается, никто тебе морали не читает, само собой на душу ложится и потом долго думаешь и на себя прикидываешь, а мог бы, а стоило, а что если б, и в процессе жизненного осмысления уже от этого не отступаешь, а мысли собаки бегают не поймаешь, ну ладно думаю я, не зря я сюда, в памяти то осталось, значит, новое зародится, уже с учётом забытого, это правда. Потом обязательно, что-то вспоминаешь, что-то совсем бескомпромиссное, и тогда дубу даёшься, когда поэт тебя спрашивает, ну что пишешь чего или так просто на белом свете живёшь. Вот и думаешь, что лучшее стихотворение всегда незаписанное, как сон или искра в памяти, а всё остальное как отбросы общества и долгое молчание в любимой комнате, где всё давно покрылось пылью, но живое как никогда ранее. Ты конечно понимаешь, что это в принципе никому не нужно, только тебе (может быть Эдгарду По еще я не знаю), чтобы разобраться с самим собой соответственно, ответить на единицу времени и пойти дальше, что у каждого человека есть такое, и каждый справляется с этим по своему, кто-то рисует, кто-то забивает гвозди, да, а ты думаешь и записываешь, чтобы больше не думать, а думать о чём-нибудь другом, ещё неизведанном, иногда и впрямь замечаешь, что улица, о который ты вдруг написал, как-то преобразилась, на какую-то долю секунды изменилось всё, звуки, запахи и смысл (но если профессионально, то сам ты и меняешься как стать - многих дурят), повеяло какой-то неимоверной свежестью, от которой хочется дышать и жить, и ты везде, везде и сразу, и так хочется, чтобы это никогда не кончалось, чтобы остаться жить в этой сказке и показать это всему миру (сказочные конечно времена когда не бьют за стихи, не тратят нервы), чтобы во всём была эта новизна и свежесть дыхания, что тебя берёт такая тоска, когда это уходит от тебя, как вода сквозь пальцы, и ты не пытаешься ухватить её за ниточку, а просто смотришь как она уходит, зная, что это всё равно когда-нибудь случится, и всё снова встаёт на свои места, и эта улица больше никогда не кажется тебе столь прекрасной, и ты невольно ищешь продолжение этой улицы уже в чём-то новом, и когда находишь, снова вспоминаешь про всё на свете. Проще говоря, хочется жить, и не то, чтоб по-человечески, а не по-свински, планету, например, защищать и тигров охранят (Вы видели Познера на рекламе), и лебедей спасать от усталости и так далее. Мы же как тараканы, ко всему приспосабливаемся, нет света, пожалуйста, нет денег - не надо, даже и сигарет нет, жить можно, но если нет того самого пресловутого дуновения, тогда совсем туго, сами из себя его выкручиваем, а потом уже и спать спокойно не можем, пока не выговоримся, а точнее не отчитаемся перед кем-то там свыше, что да, мол, жили, любили, были счастливы, что лепту свою оставили (и какую, ЛЮДИ!), что думали всю жизнь о насущном, что не обманули себя ни в единой памяти и знали меру страданий и боли человеческого сердца в безмолвии и окружении святых непредсказуемых целей и безмерности всех причин и граней совокупности пытливого ума и вечного стремления к совершенству (Господи это я). Ну а потом, мы, конечно, мечтаем о покое, когда можно будет побрести по тихому берегу тихой реки, бросая камушки и думая о своём, и никому не будет дела, что ты счастлив, что ты уже давно нашёл этот рай, и всю жизнь, только и делал, что шёл к нему навстречу. Прекрасно, молодец, Лена.