Дороги света

Его звали светом, и свет был так ярок,
Что слепли деревья и скалы.
Его звали - где ты,
Но не откликалось
И эхо с прибрежных причалов.

Его песня - ветер, взлетает с рассветом
К небесным чертогам господним.
Его имя - сердце, что красно от крови,
Христовой пьянящей люд крови...

Его называют надеждой дорог.
Он не одинок, пока ты живая,
О дивная трель ненаписанных строк.
Мы их прочитали в глазах тех усталых,

Что ярче двух солнц и лун светлых горят!
И посох его источает вкруг ладан,
И поступь его неслышна, невесома,
И он белокур, и улыбка знакома,

Но кто он, но кто он,
Ответь мне, бастард?
Эй, ты, прокаженный, попутчику рад?
Не смей убегать от меня, герцогиня -
На этих дорогах все - друг или брат!


Он - это голос с темнеющих в гневе небес.
Он - это птица, что камнем торопится вниз,
Но не за тем, чтобы, вырвав крик, здесь умереть,
А для того, чтоб добычу взяв, вновь взлететь ввысь!

Нежен снег, руки льда точно горный хрусталь,
Венком цветущим мне б да на его на чело.
Знали б вы, как его речь, словно искра, быстра,
Знали б вы, как он в этом пути одинок.


Что мне скажешь, всадник небес-кобылиц,
На облаках что свой путь чертит меж точек звезд?
Я призываю, ответь мне, шальной король лир,
Я назовусь, и ты дашь мне венец и кольцо!

Я промолчу - ты с восторгом поглотишь всю суть,
Все бытие, и все смыслы сего бытия,
Чтобы, однажды вновь оказавшись в раю,
Встретить меня и других, таких же, как я.

А на дорогах на светлых пыль да туман,
И с горизонтом сливается белая высь.
Небо - лишь призрак, он твердь отражает, зеркал
Суть неточна; рыцарь белый, ты небу не верь!

Небо жестоко, оно льет влагу бесцельно, как кровь
Льют на земле не такие, как ты или я.
Небо похоже на люд, что сейчас пред тобой
Подносит с страхом факел к концу фитиля.

Ах, для чего боги севера дали им суть?
Ах, для чего боги юга взрастили вино?
Чтобы однажды один из них мог в них уснуть,
Средь лоз найдя свою веру и государя?..

Не отвечай мне,  о небо, бесстыжее, прочь!
Адским огнем выжигает глаза сатана.
Только не сдамся я - день, это всего лишь ночь,
Но ночью нет света солнце, в ночи - только я.

И в той ночи видел свет я твой, милый мой сон,
Видел я, как на дорогах погасли огни,
И, укрываясь святой полуночной грозой,
В страхе кто-то кричал тебе томно: Беги!

В страсти и пламени жизни моей я молю -
Рыцарем дня, что не губит, сутаной приди,
Меченой мглой, сладкой благословенной лозой,
Хлебом и пеплом - путаной залетной приди.

Пусть ноги мне поглотит во сырая земля,
И, в руки гвозди прибив, понесут на холмы;
Я, не жалея, не плача, смеясь и зовя,
Будут шептать, как тогда, на Голгофе - явись.

Криком да чайки, да в синеве неземной,
Искренним смехом крестьянки в ловушке полей,
Русалки песней, в бою смертном, в бреду больном,
Пылью дорожной - да стертые в пыль башмаки.

Что мне ответит сталь, что изначально права?
Что постигал ты, нелепый, в бореньи своем,
И почему тела прах - есть всего тела прах?
Не восстают - и ни здесь, не в чертоге Твоем!

Зачем спросил, если знаешь, что лгут?
Зачем надеялся, видя в глазах только страх?
Боль твоя, верный, заблудших приют,
Песнь твоя, верный, уж сотни лет горяча!

Не рассказать, если нет ни дороги, ни верст,
Десятки тысяч равнин - все покрыто листвой.
Стаяли ледники, а земле не почем,
Она поглотит и нас, так что бейся, беги.

Стаяли льды, и теперь можно что-то найти,
И та земля, что осеннюю грусть набрала,
Теперь моя до следующей вашей зимы -
А у меня только лист, да прелая трава,

А для меня - только песня, что ввысь, в вышину!
И мой корабль пуст, он покинут, ничей.
Он теперь будет свободен, свободой клянусь -
он может плыть хоть на льды, хоть в небесную синь.

Там, где твой странник запутал в сетях
Рыбаков степи, морей не видавших нигде,
Там, где рассвет плетет для погибших в Краях
Света дорогу наверх, к непродуманной тьме,

Там, неоформившись, Дух раздает нам пайки,
И Нищий храбро выхватывал медь Богача,
Там, где рассветная, непочерневшая синь
Манит меня, там, я верю, я встречу тебя,

О всадник серых, как тучи, лихих скакунов,
О раскрывающий двери тому, кто не внял.
Мой сизоокий, давно мною выставлен счет:
Не существует длины от тебя до меня.

Надо науку земных, да под нас, подкроить,
Надо снять быстро плащи и пошить им шелка.
Только из вереска не получить никогда
Роз и тюльпанов, не станет кровь в венах вода.

Не изменить полюсов, и чужих поясов
Не подпаять, не подделать, заставить часы
Остановиться нельзя - вечен буйствующий ход.
Не повторить еще раз за столетья: Беги.

Но кто ты, но кто ты,
Ответь, путник, сам,
И что ты несешь по чужим адресам?
Не убежать от судьбы, хоть убейся -
Здесь выстоять должен ты сам.

Но если ты веришь, что это - финал,
И что конец, безусловно, настал,
И что конец света может быть жалок,
Как это, то ты - просто мусор и хлам!

Простор бесконечен вешним полям,
Тропинка лежит вдоль по скалам-путям,
И шпиль в небеса, да над площадью, рвется
В седые, как время твое, небеса.