Жена

Так случилось и вышло – была и послушной, и кроткой,
и простою была у нее бесконечно работа:
потакать и поддерживать, и, не ругая за водку,
развлекать разговором и медом напаивать соты.

Он трудился как вол, и ее не обидел ни разу.
Пил по праздникам крепко, по будням – пригубит едва.
И зарплату спускал до копейки в хрустальную вазу,
чтоб она не скрывала заначку свою по углам.

Дом был полною чашей, светились и бра, и кастрюльки,
холодильник урчал – в нем ни разу не вешалась мышь.
Только, вот, пустовала плетеная мастером люлька,
и никак не рождался в семье долгожданный малыш.

На работу – с нее. И с балкона глядеть на закаты,
в выходные – в кино,  в отпускные – Канары, Таиланд.
Ни тебе казино, ни ни мотания средств в автоматах –
идеальная жизнь… надоевшая бабе до гланд!

…напилась как свинья у грязнющего рынка и – в койку.
Синий бич отымел и захрюкал, уснувши на ней…
Сорок лун промелькнуло, и в доме запахло ребенком.
И почти позабылось, что было у рынка, на «дне».

Но ночами -- тревога. И смотрит она на малышку –
только Богу известно, какой замесился геном…
Стали ссорится с мужем – сносило и память, и «крышу»,
и пылился в отместку ухоженный некогда дом…

Отыскала друзей. И поведали те за бутылку:
грязный бич околел, косорыловки выпив зимой.
А в вещах бедолаги нашли собутыльники бирку
с телефоном и адресом – матери бомжа больной.

На конце телефонной ответили голосом сонным,
мол, давненько мы ждем от пропащего сына вестей.
Его мать умерла, а коттедж все пустует огромный,
мол, завещан тому, кто от сына народит детей.

Возвратилась домой. А на сердце – гранитная глыба.
Муж противен до боли: дыханьем, жеваньем, ходьбой!
А малышка на маму глядит с незнакомой улыбкой –
и в мозгу метрономом: так вот ты какая, любовь…