Вот оно глупое счастье

В фирменный магазин «Л'Этуаль» зашли две странных посетительницы – мать и дочь. В том, что это были мать и дочь ни у кого не вызвало сомнения, хотя они были одного роста и одеты почти одинаково: стоптанные сапоги, забрызганные весенней грязью брюки, белые, вернее, некогда белые, но полинявшие в стирках, куртки: у матери – ветровка, у дочери – болонья. И ещё взгляд у матери был умный, усталый, на лице отразились ранними морщинами бессонные ночи и тягостные думы, а дочь цвела, как майская роза, и её красивого лица не сходила какая-то идиотская улыбка. Ошеломленная запахом дорогих духов, обилием света, изобилием всевозможных сверкающих пузырьков с туалетной водой от самых прославленных фирм, кремов, помад, зеркальных пудрениц, кафельного пола и льющийся, откуда-то с потолка французской музыки, – дочь на мгновенье опешила и растерялась, испугалась, как маленький зверек, попавший в чуждый ему мир. Но мать подтолкнула её к первой попавшейся витрине, и та, чувствуя спиной поддержку родного и близкого человека, успокоилась.  Это был стенд с французской бижутерией. В  магазине «Л'Этуаль» проходила акция «возьми одно украшение – второе в подарок». Глядя на этих двух особ, не нужно было быть Кащенко или Сербским, чтобы с первого же взгляда не определить: кто есть кто? Дочь была, явно, умственно отсталым человеком.  Это было видно и по её, то испуганной, то восторженной, но – с вечной улыбкой, бессвязной, сумбурной речи –  шепелявой, с  всхлипываньем. Прежде чем произнести фразу, она делала, какой всасывающий звук и говорила, путая буквы: а мать была мать – несчастная женщина, которой выпал на долю этот неподъемный крест. Дочери было лет восемнадцать, а матери – лет сорок.  Но со спины они могли выглядеть, как близницы-сестры: одинаковые фигуры, одежда, даже цвет волос.   

Мать сняла с крючка витрины первое украшение, псевдо серебряную стрекозу, с посыпанными фальшивыми бриллиантами крыльями, а вместо головы у неё был, соединенный «золотым кольцом» обрамленный в «белое золото» крупный бриллиант и показала дочери, та, надув пузырь слюней, раскрыла рот от изумления:
 – Красиво!
 – Давай, примирим, Настя!
 – Давай!
Мать расстегнула ей курточку и приложила к черной застиранной водолазке украшение, подвела дочь к зеркалу:
 – Ну как тебе?
 – Красиво!
 – А вот и сережки к этой стрекозе – майский жук, смотри и крылья, и лапки, и усы,  – жук тоже был искусно выполнен из «темного серебра» в пыли «бриллиантовых» росинок.
 – Красиво! Прямо настоящий!  – лицо дурочки светилось от счастья – ей не верилось, что такую красоту мог  создать человек, и ещё больше не верилось, что эта красота могла теперь принадлежать ей.

Потом ещё были золотые бабочки, эйфелевы башни, сердечки, «сапфировые васильки», «рубиновые» розы, «платиновые» патефоны, «алмазные» подвески, «яхонтовые» бусы, кулоны на изящных цепочках, королевские перстни, заколки, браслеты. Уже ни мать, ни дочь не могли  держать выбранный товар в руках, пришлось взять фирменную корзинку, и вскоре та наполнилась почти до краев сокровищами, как пещера Али-Бабы. 
 – Уф-ты! –  Восторгалась дочь,  – Чудно даже, красота-то какая! Возьмем?
 – Возьмем!

В корзинке все эти цыпочки перепутались и кассир, наверное, с добрый час считал  все купленное этой странной парой, бегал сверяться с ценниками на витрине, иные украшения не хотел считывать сканер. Продавцы иронично  ухмылялись, разве что не крутили пальцами у виска: разжились дураки раз в жизни какими-то нечаянными деньгами и те спустили на глупости.

А мне отчего-то было не смешно. Я смотрел на эту очарованную всем этим сверкающим великолепием  умственно больную девочку и видел спецшколы, интернаты, психиатрические клиники, через которые она прошла, шутки и издевательства сверстников, надменность учителей, цинизм врачей  и думал, неужели, она, пройдя, все это не заслужила копеечной радости, короткого мига счастья? Нет, мать её очень мудрая женщина.

Конечно, эти деньги можно было бы использовать и более  рационально, но продукты – съедятся, одежда – износится, врачи – шарлатаны, а момент этого счастья, этой радости навсегда останется в её памяти и это никто не сможет отнять у неё. Дома перед зеркалом она будет примерять эти бусы и браслеты, и чувствовать себя  полноценным человеком, невестой, женщиной. Эта корзина её приданое, пусть и фальшивое, как и вся наша жизнь, но, по счастью, по причине   своего скудоумия – она об этом не знает. Теперь каждый вечер она будет наряжаться, и ждать своего принца. А сколько стоит купить мечту?

Когда они уходили из магазина «запищала» рамка, видимо продавцы, что-то забыли размагнитить. Охранник хотел было остановить их, но кассир подал ему запрещающий знак:
 – Пусть идут, их перепроверять ещё часа на два работы.
 – Так они будут по всему торговому центру ходить «звенеть»!
 – Не будут,  – сказал кассир,  – Нет у них больше ни копейки.
 – Не, мы больше никуда не пойдем. Нет у нас денежек!  – счастливая обладательница несметных сокровищ вывернула перед его носом кошелек наизнанку.

И они ушли. Счастливые и веселые. Много ли человеку нужно для счастья?

17. 04. 13