Элегия

Элегия.

Клинки скрипят протяжно,
Их залп
уносит
чувства,страх.
И сталь рождает разум,
И долго
рев и вой
преследует во снах.

Вот ты, поникший и бессильный,
Скажи мне,
есть ли что-то
в этом мире,
чему так чужды
боль и страх?

Забыв о чувствах рвешься в бой,
А ты не думаешь,
что там,
такой же как и ты,
Беспомощный, за вздохом вздох
мечтает,
любит,
дорожит,
но будет он убит.
Тобой.
И эхом прозвучит печаль его в стенах.


И стены те, безмолвно будут
никнуть,
уносить,
Мечты, отобранные боем.
И море,
это синее море,
Поверь, разрушит отголоски
безудержным прибоем.

Так отвечай, о, воин-
Ты землю сотрясаешь,
клинком
стеклянным,
Ничтожным, хрупким,
Так в чем причина той разлуки,
что сеешь ты вокруг?

Ну-с? Что? Молчишь,
Так слушай дальше.

***


Когда-то два воителя могучих,
Гонимые кошмарами,
Бежали в бездну,
Под ударами
Их чувства обрели б покой,
Но так уж повелось,
Что обладал наш мир войной.
Врагами оказались два прекрасных воина.
Их боль кричала и пронзала красотой,
Безумие бежало испугавшись
Бездны той,
что порождали их страдания,
Которые они как будто бы признали.

Воитель первый светлый был,
Его фарфоровую кожу,
заледенелый томный взгляд,
Скрывал печальный, черный,
шитый тьмой наряд.
Он был жрецом, рожденный
для спасенья,
он обречен был на другое.
Но что законы пред любовью?
Закон любви не брат.


Иная же воительница с рождения имела
огромный меч, тяжелые доспехи,
Она была бледна,
И жизнь ее без тени страха,
Войной была обрамлена.
Она стремилась жить как надо,
Но слушала не то, что говорят,
А то, что ей дарил кошмар
который год подряд.


Кошмар дарил им место в пустоте-
В бездонной тьме,
Висел огромный айсберг-
Там не было пути сомненьям,
Там шаг вперед без сожаленья-
Подобен боли без огня.
И смысл жизни с каждым годом,
Теряли оба, безоглядно,
Бежали будто в никуда.


Но жизнь свела обоих так внезапно,
Когда воительница, умирающая,
ядом,
болью,
взглядом,
Встретила его, не отпуская палаша.

Она смотрела, долго,
будто бы пронзала взглядом,
Безумный силуэт во тьме-
Иль все-таки объятый тьмой?
Прекрасный юноша стоял невдалеке,
Искал он истину в обрыве,
что видел пред собой.
И ожили возмездные их сны.

А он, увидев окрававленную,
сильную,
Шагнул легко-
занес клинок.
Она без тени сожаленья,
проговорила:
ты мне знаком,
но так далек...

И искривилось надменною гримасой,
лицо его,
и он сказал:
Я лишь хочу убить кошмар,
тот, что какой уж год пронзает душу.

Но нет, решил послушать,
что скажет враг.

Ты знаешь, я мечтала в каждом сне,
Лишь об одном.
Нет, нет, я не хотела избавленья,
Мне так хотелось лишь одно сказать тебе.
Но каждый раз- ты исчезал.
Вот это настоящий был кошмар...

Обрел единство сон жестокий,
Обрел законный он конец.
Опять один- стоит он у обрыва,
Но тут из пустоты,
Тихонько звуки крыльев
Доносятся извне.
Она летит.
Безумными очами,
будто умоляет.
Бессильным телом,
падает к нему в объятья.
И шепчет:
Я прошу.
Живи.
Ты не один...

И дрёму нарушает кашель,
Окончен сон,
Она с улыбкой,
обессилив,
шепчет:
Я все-таки смогла?
В ответ безмолвно "да".
Ну что ж, я оказалась
не так бессильна.
Но яд уже почти убил меня.

Он, обезумев, падает,
в объятья тело заключает,
И крик его: "Ты не умрешь!
Иль я умру с тобою".
Бездонной тишиной был поглощен.
"Исполню то, зачем рожден был".

И бездну охватил,
слепящий,
яркий,
звездный дождь.
Свеченье тел,
двух силуэтов.
Сказало миру:
"Мы вдвоем".

Они восстали,
противника два вечных,
Забыв законы,
кровную войну,
решили жить своим заветом,
и уничтожить эту тьму.


Так помните же вы,
о воины,
о том что вы,
не мстители, не властелины,
Не падайте во тьму!

Те два воителя нашли свою судьбу.
Они- впоследствии правители одной страны,
Объединившие народа два против стоящих,
Вот истина: любовью создан мир,
Нет в этой жизни смысла для войны,
Нет места мстящим.


Услышь историю мою,
Нет места в мире блеску
стали,
боли.
Мир создан лишь для счастья.
Услышь же истину.
Прошу.