Культурная революция

Культурная революция

поэмка

Часть 1

Пневмонически-шарнирный,
Подхожу я к остановке.
Буква «А» и дух шофёрный
Смяты всмятку в костоломке.

Резкий запах алкоголя
Веет с шиферной фуражки…
«Что здесь, крайних нету, что ли?» –
По спине ползут мурашки.

Всполыхая бюстом крена,
Гуттаперчевые бабки,
Переев лучку и хрена,
Гнут автобусные балки.

Булки. Лица в гуталине.
Едем в город. Базарнём-ка.
Монна Лиза (о Галина!)
Реет визгом поросёнка.

Обольстительной походкой,
Локтем тыча в бок соседа,
Вся пропахшая махоркой,
В двери ломится беседа.

«Нынче лук в цене и свёкла…
Вот везу ведёрок десять…»
У студента блещут стёкла
От очков: зануды, дескать…

Наконец открыли двери.
Контролёр хрипит при давке:
«Я не верю… что б вас… две ли?» –
Перед ним стоят три бабки.

(Два билета на троих,
Я б собаку натравил.)

Но расселись в позах прозы.
Остальные липнут к крыше.
Маринованные розы,
Фаршированные крысы.

Часть 2

Родимый город Оренбург!
(Всё без обид, товарищ Чкалов.)
Стоишь от бурь, от горя бур,
В грязи нахлынувших шакалов.

Под проливным дождём времён
Я слышу шум и лязг кандальный.
Скандальной славой окрылён (опылён)
Ты – Пугачёв и дух шакальный.

Какой коктейль! Я пью тебя.
Раскинув руки, обнимаю
Кругом горящие степя
И, обжигаясь, проклинаю.

Стирая память, жму ногой
Твою оплавленную почву…
И революция дугой
Из сотни радуг стелет строчку.


1

                Театр действий. Я – артист.
                Капуста. Аист. Атеист

Строгаем грани городов и сёл.
Осёл деревни – городской осёл.
Всё одинаково, и я
Вдыхаю воздух бытия.

Понастроены театры,
Стадионы-лужники.
Наши девы – Клеопатры,
Конопаты, но приятны.
Им – в щетине Цезарь русский –
Это наши мужики.

Миллионы спортсменов.
Миллионы артистов.
Вопрошает мальчонка:
«Откуда я?»

«Понимаешь… капуста…
Понимаешь… заводы…
Понимаешь ли… аист…
Да отстань же ты, чёрт!»

Бежит длиннорукий бескрылый аист
С букетом, как веник, в клоаку завода.
А дети вдогонку: «Откуда мы взялись?
Не знаете, дяденька? Это природа!»

Исчез. И бронхитные улицы чопорно
Гоняют трамваи из стороны в стороны.
На сцену исторгнуто чувство, и штопорно
В небо взвиваются чёрные вороны.


2

Господи, какой базар!
Здесь узбеки и грузины
Погрузили свой товар,
Ополчились на витрины
Православных магазинов.

Здесь есть всё, там – ничего.
Доставай червонцы лихо!
Тихо-тихо тянут жилы,
Рвя карманы у людей.

Ах, собаки, ах, балбесы!
Книжек, что ли, не читали?
Ведь у нас рассвет прогресса,
Ведь у нас букет морали.

Мы чихали на морали.
Морду кровью намарали.

Синяком покрыт мой череп,
Даже думы посинели.

Вспоминаю славный Терек,
Самарканд, Ташкент и Дели.

Дели, правда, ни при чём,
Но побили горячо.


3

Пойду в кино, там жизнь совсем другая –
Дешёвая и дорогая.
Там грань с тупым усердием строгая,
Колхозник говорит: «О, дорогая,
Скоро сенокос,
Меня так мучает один вопрос:
Как любишь ты меня в пылу поставок
Зерна стране?»
Она вздыхает: «Очень». –
И уезжает с бригадиром в Сочи.

Сюжет простой. Колхозник стал героем.
Исходит гноем бригадир. Он рвёт и мечет,
И произносит сладостные речи:

« «Суров ты был, ты в молодые годы…»
Уже тогда… мы выполнили план…
И от лица других… Добро, Степан».

Степан женат, галантен и изящен.
От женщины исходит аромат.
Как хорошо, что наш Степан женат!


4

Нырнул в толпу. Толку в стакане лысин
Водицу мнений мнимых и реальных…
О милый зритель, сепаратор мысли!
Ты не устал от фильмов гениальных?

Всё по нутру. Понурые деревья,
Как поутру утраченная свежесть,
Мутнеют. Я спешу в деревню.
Да, вытирая лоб, я удираю
В глушь
от невежеств…


Часть 3

P.S.

Я благодарен, город Оренбург,
Что нет в тебе излишней псевдоокраски,
Что, не скрывая грязь, живёшь, т.е.
Жуёшь свой хлеб по хляблой толчее.

Часть 4

P.P.S.

Досуг – испуг. Любители досуга!
Устроим революцию культуры!

Взвили
Куль пыли,
Культ урны.
КУЛЬНУРНЫ.

1985