Любовь к траве

ЛЮБОВЬ К ТРАВЕ

1.

Спиной к земле, глазами в синеву,
почувствуйте, как протекает время,
как малое запасливое семя
выталкивает из земли траву.
Лежать в траве, что пребывать в лесу:
стволами в небо вытянулись стебли...
К июню травы выросли, окрепли
и впитывают небо и росу.
Все состоянья солнца, фазы лета
укажет смена травяных покровов:
коль лето полновесно и здорово —
поля цветами пестрыми одеты.
Под властью таволги ромашки оскудели.
Иван-чаев соцветья цвета «фукси»
уже внесли ингредиенты грусти
и легкий привкус будущей потери.
Вот, подчиняясь настроенью солнца,
созрело лето — и пошел убыток...
И щавелей тугие веретенца
еле заметной ржавчиной покрыты.
...Осот, татарник, солнечная пижма,
могучий дягиль, нежная мокрица!
Я тут! Я ваш! Позвольте породниться
уже сейчас, до завершенья жизни.

Когда я сплю, мне часто снится
глубокий травянистый ров
весь в обрамленье золотой пшеницы.
       
2.

Благоуханный лес травы,
где вика — полевой горох —
заполонив собою рвы,
рассыпалась на сто дорог,
где отчужденный, как посол,
не беспокоясь  ни о ком,
магометанин богомол
сидел в траве особняком,
и, вечный баловень полян,
самолюбивый борщевик,
упрятав голову в туман,
стоял в обмотках повилик,
и кто-то вечно стрекотал
равно при солнце и луне,
и кто-то быстро пробегал
по колкой утренней стерне...
Я помню таволги жару,
и мяты вешний холодок.
И тонкий месяц на юру
вставал из заспанных осок...
Да, мне когда-то был знаком
луг, заселенный васильком,
где у подножия берез
я бремя юной жизни нес.


3.

А когда расцвела
королева обочины пижма,
сытно вскинула таволга
пшенные метлы-плюмажи.
Все томилось, цвело
и так мирно и славно, и лишь бы
продолжали сиять — и они,
и колесики белых ромашек.

Я уселся в траву
и настроил себя на прием
на коротких волнах
колебаний зеленого моря —
этой жизни, что так же,
как нам, выдается внаем,
но где каждый учтен
и весной будет строго повторен.
Лишь бы было светло,
лишь бы ангелы нас на лету
перигеем крыла
в нашей темной юдоли касались.
Лишь бы было тепло
и достаточно сыро в саду,
чтобы там еженощно
гулял и охотился аист.

…Зеленела трава надо мной
высоко, словно лес.
В том священном лесу
поедали друг друга без злобы…
Вызревали хлеба
и кормились копытные, чтобы…
чтобы жил Человек —
одинокий избранник небес.

1996