Кочующая императрица

Ее называли самой прекрасной и самой элегантной женщиной Европы девятнадцатого века, она принадлежала к верхушкам знати и по рождению, и по браку. В ее распоряжении были прекрасные дворцы, чистокровные лошади, драгоценности, прекрасная коллекция живописи, неограниченные денежные средства.
Она урожденной принцессой Баварской, императрицей Австро-Венгерской империи, королевой-консортом Венгрии. В Австрии (а впоследствии — и в мире) известна под уменьшительно-ласкательным именем Сиси (нем.  Sissi), которым её называли родные и друзья.
И еще она была сумасшедшей, о чём кое-кто догадывался, но практически никто не осмеливался в это поверить. Хотя с её наследственностью ничего невероятного в этом не было.

Баварская династия Виттельсбахов, к которой принадлежал отец Сиси, Максимилиан Йозеф, не первый век демонстрировала миру свою пред¬расположенность к психическим расстройст¬вам. Троюродный племянник Елизаветы, Людвиг II Баварский, уже начинал свой трагический путь к безумию и самоубийству. Да и отец будущей австрийской императрицы обладал нелюдимым характером и жил уединённо в своем поместье Поссенхофен, выезжая ко двору только на официальные церемонии.
Женился он без особой охоты на Марии Людовике Вильгельмине, младшей дочери короля Баварии Максимилиана Первого. Красивая, прекрасно образованная девушка так и не смогла простить родителям, что они выдали ее замуж из династических соображений, но не за короля, как двух ее старших сестер: Амалия вышла замуж за принца Саксонии, София – за эрцгерцога Франца Карла австрийского, брата императора Фердинанда I и наследника престола.
Максимилиан Баварский уделял жене чрезвычайно мало времени, полагая, что ее удел - рожать детей и заниматься хозяйством. Так что прекрасные голливудские сказки о простой и дружной герцогской семье, счастливо живущей в прекрасном Тироле, не имеют ничего общего с действительностью. «Осчастливив» супругу тремя детьми, любящий муж на целый год уехал  путешествовать – в Египет и Палестину. После поездки он написал книгу «Путешествие на Восток в 1838 году» и привёз множество сувениров, которые выставил в доме своего отца, где их можно увидеть и сегодня. Среди экспонатов — мумия молодой женщины, головы трёх мумий, несколько мумий животных и камни из могил и храмов.
История умалчивает о том, какие подарки герцог привез жене и детям. Известно только, что после восточного путешествия своего супруга герцогиня родила еще пятерых детей, ни на секунду не переставая чувствовать себя заброшенной и несчастной. Герцог, ко всему прочему, был страстным лошадником и целыми днями пропадал на конюшне, а в поместье, ко всему прочему, имелся небольшой зверинец.
Старший сын никогда не был близок ни с отцом, ни с матерью, зато две старшие дочери стали для герцогини предметом мечтаний о том. Какие великолепные браки она для них устроит. Обе были красавицами, но старшая, Хелена, пошла в мать строгостью, рассудительностью и любовью к высшему свету. Младшая, Елизавета, удалась в отца: ездить верхом она научилась едва ли не одновременно со своими первыми шагами. А обществу людей откровенно предпочитала лошадей и зверинец. К музыке и танцам Сиси была совершенно равнодушна, зато её привлекало рисование: ведь для этого не требовалось партнера.
Когда Хелене исполнилось двенадцать лет, ее мать получила предложение, превосходившее самые смелые ее надежды: ее родная сестра, вышедшая замуж за брата австрийского императора, предлагала ей поженить своего старшего сына Франца Иосифа со своей старшей племянницей, принцессой Баварской. Эрцгерцогиня Софья давно уже наблюдала за девушкой и пришла к выводу, что она идеально подходит на роль будущей императрицы: ведь Франц Иосиф в 18 лет должен был стать императором. Замечу – при живом отце.
Отец это был личностью весьма своеобразной. Женившись почти по любви на красивой, умной и честолюбивой Софии, дочери баварского короля, он быстро понял, что при ней всегда будет играть только вторую скрипку. Он и до женитьбы был нечестолюбивым, замкнутым и вообще неактивным человеком, хотя и входил в Совет, который управлял государством. Официальный император был к этому решительно неспособен. А революция 1848 года, прокатившаяся по Европе, заставила его вообще отказаться от престола.
В том же году эрцгерцогиня София всеми правдами и неправдами убедила своего супруга отказаться от своих претензий на трон в пользу старшего сына. Ее не зря называли «единственным мужчиной при дворе»: родив супругу за пять лет брака четырех сыновей и дочь, она посчитала свою миссию жены выполненной и сосредоточилась на политике. Старшего сына она с колыбели – точнее, с 1830 года – готовила к роли императора и добилась своего, когда его восемнадцатилетие так «удачно» совпало с революционным переворотом. Мнения самого юноши на этот счет никто не спрашивал.
Супруг окончательно переселился в задние комнаты дворца и практически не появлялся на людях. Его фигуру невозможно найти ни в фильмах, ни в романах, посвященных его знаменитой невестке. Создается впечатление, что эрцгерцогиня Софья рано овдовела и исполняла обязанности регентши при старшем сыне. А ведь отец молодого императора пережил свою властную супругу на шесть лет.
Разумеется, первое время именно София оставалась фактической правительницей империи, она постоянно внушала сыну, что главное предназначение монарха — хранить величие и единство государства. Именно поэтому по ее приказу было буквально потоплено в крови венгерское восстание в начале пятидесятых годов. А когда ситуация стабилизировалась, Софья решила, что вот теперь настало время женить молодого императора на давно выбранной красавице и умнице кузине.
Франц Иозеф не возражал – ему тогда еще и в голову не приходило, что с матерью можно спорить. А уж собственный брак он и вовсе считал – вслед за маменькой – исключительно исполнением долга перед отечеством. Молодая императрица обеспечит продолжение династии, будет представлять императорскую семью на всех официальных мероприятиях – и двусмысленному положению «императора Софьи» будет положен конец. Хотя, конечно, она будет продолжать направлять и наставлять молодую императорскую чету, но уже негласно.
Все было обговорено заранее: невеста старательно готовилась к высокому замужеству, выезжала в свет, совершенствовалась в танцах и верховой езде, писала учтивые письма будущей свекрови, своей родной тетке. Сиси занята своими делами: долгими верховыми и пешими прогулками, рисованием, чтением. Но она не может отвертеться от присутствия на первой официальной встрече жениха и невесты, и тут происходит невероятное: император Франц Иозеф влюбляется в непредсказуемую Сиси с первого взгляда и наотрез отказывается жениться на благоразумной Хелене.
На первом же балу в нарушение всех правил этикета Франц Иосиф, забыв о своей невесте, два раза подряд приглашал Елизавету на котильон, что тогда было практически равнозначно предложению руки и сердца.
- Или она — или никто! — категорически заявил он своей матери.
Тогда эрцгерцогине Софии впервые пришлось осознать, что ее власть над сыном не безгранична. Делать было нечего. Австрийский трон настоятельно нуждался в прочном семейном союзе, а главное — в наследниках. Но… пятнадцатилетняя, не слишком хорошо воспитанная Сиси, по мнению Софьи, не слишком подходила на роль императрицы. Впрочем, если вплотную заняться ее воспитанием и внушить ей чувство долга перед империей…
И эрцгерцогиня, и император ошиблись: казавшаяся послушным воском юная девушка с осиной талией и роскошными, доходившими до пят волосами, стала постоянной головной болью и трагедией австрийского императорского семейства.
В конце апреля 1854 года император Франц Иосиф сочетался браком со своей шестнадцатилетней кузиной, которая, похоже, не понимала, во что ввязывается. Сиси искренне наслаждалась пышными декорациями: венчание состоялось в церкви Августинцев в Вене, а потом новобрачная ехала по ликующему городу в карете с инкрустированными золотом колёсами и дверцами, расписанными ещё самим Рубенсом. На юной императрице было бледно-розовое платье, расшитое серебром, на пышноволосой головке сверкала под апрельским солнцем роскошная бриллиантовая диадема. Волшебное, сказочное зрелище…
Выходя из кареты, Елизавета зацепилась за дверцу, и диадема едва не упала с ее головы.
- Наберись терпения, — шептал муж, — мы быстро забудем весь этот кошмар.
Но быстро забыть его удалось лишь императору — сразу после свадьбы он погрузился в работу, Елизавете же пришлось гораздо труднее.
Сказка закончилась практически в первую брачную ночь. Есть мнение, что она состоялась чуть ли не неделю спустя после свадьбы: до такой степени невинной  и неискушенной была новобрачная. Есть мнение, что столкновение с физической стороной любви (а Сиси и платонической-то любви к супругу не испытывала) так повлияло на психику шестнадцатилетней девушки, что затормозило ее эмоциональное развитие, оставив навсегда в этом возрасте. И это очень похоже на правду: все поступки Сиси в дальнейшем напоминали поведение импульсивной и взбалмошной  девушки, а вовсе не зрелой женщины.
Когда свадебные торжества закончились, и жизнь вошла в свое прежнее русло, молодая императрица обнаружила, что эта жизнь ей совершенно не подходит. Прежде всего, тетушка-свекровь, не оставившая надежды сделать из невестки «настоящую императрицу» изводила ее мелочными придирками, ссылаясь на этикет, введенный еще прапрадедом императора Карлом Пятым. А этот этикет – самый сложный в Европе того времени -  строго регламентировал и жизнь придворных, и жизнь самой Елизаветы, где твёрдый распорядок дня лишал Сиси всякой свободы, ограничивая даже общение с мужем.
Запертая в роскошном дворце, Сиси не могла, как еще совсем недавно, сбежать на рассвете с мольбертом в прекрасные тирольские предгорья, довольствуясь целый день лишь куском хлеба и водой из ручья. Она не могла отправиться в конюшню и заняться любимым делом – уходом за лошадьми. Она вообще ничего не могла – только читала и писала грустные стихи.
Привыкшая к свободе, Сиси пренебрегала управлявшими жизнью двора правилами этикета, начиная от манеры держаться, реверансов и приветствий до длины перчаток и глубины декольте. Вынужденная в соответствии со своими обязанностями императрицы показываться на людях, она гуляла, точнее, прохаживалась быстрым шагом у изгороди дворцового парка под аккомпанемент причитаний придворных дам:
- Ваше императорское величество, вам надлежит шествовать, а не бежать!
Бесполезно. Сиси до конца жизни не оставила привычки ходить в два раза быстрее, чем нормальные люди, причиняя этим соей свите немалые неудобства.
Она попыталась пожаловаться супругу, но император, погруженный в государственные заботы, да к тому же и выросший в тех строгих правилах, которые так тяготили его юную жену, был искренне не в состоянии понять, что она уже находится на грани нервного срыва. К тому же мягкий по характеру Франц Иосиф испытывал глубокое одновременно глубокое уважение к матери и безграничную любовь к жене, что никак не способствовало примирению этих двух абсолютно непохожих друг на друга дам.
Единственной подлинной страстью Сиси была верховая езда, дававшая иллюзию свободы и служившая выходом её чрезмерной, бьющей через край энергии. Кстати, именно эта чрезмерная мышечная активность на почве постоянного стресса и послужила толчком к её постоянным путешествиям, физическим упражнениям и пешим прогулкам по горам. Но и эта отдушина захлопнулась: Елизавета забеременела к великой радости супруга, свекрови и даже всей империи. Все ждали появления наследника, но… в марте 1855 года на свет появилась девочка.
Без ведома матери ей дали имя София и поместили в апартаменты к эрцгерцогине-бабушке, справедливо полагавшей, что она лучше знает, как обходиться с новорожденным (ее пятому ребенку, младшему сыну было всего тринадцать лет). Сиси пыталась бунтовать, но она решительно не представляла себе, что ей делать с новорожденной. К тому же вскоре она поняла, что вновь беременна: через год и три месяца после Софии на свет появилась вторая девочка – Гизела. И все повторилось: Сиси могла видеться с детьми лишь в строго отведённые для этого часы.
Описание страданий юной женщины, насильственно разлученной с дочерьми, сильно преувеличены. Сиси действительно страдала, но лишь потому, что дремавшая в ней с детства болезнь после двух родов внезапно активизировалась. Императрица была если еще и не в полном смысле слова душевнобольной, то личностью, безусловно, параноидальной. Одной из ее маний было то, что дети безнадежно испортили ее фигуру, которой она гордилась: объем талии Сиси составлял 50 сантиметров. Трижды в день придворные дамы совершали обмер талии и успокаивали императрицу.
Но этого хватало ненадолго: Елизавета сознательно ограничивала себя в пище, приказала устроить рядом со своими покоями специальный гимнастический зал и до одури ездила верхом. Свекровь лишь поджимала губы: поведение молодой императрицы выходило за все мыслимые рамки приличия, да и наследник при таком образе жизни мог вообще не появиться на свет.
Понадобилась трагедия, чтобы немного образумить Сиси (или, напротив, подтолкнуть ее еще ближе к грани безумия). Император собрался отправиться в Венгрию и Сиси умолила его взять с собой и ее, и обеих девочек. Софии было два года, Гизела еще лежала в пеленках. Несмотря на протесты эрцгерцогини Софии, справедливо полагавшей, что совершенно незачем тащить крошек в такую даль по плохим дорогам, Сиси настояла на своем.
Но она решительно не хотела быть привязанной к двум малюткам. Оставив дочек в Будапеште, императорская чета отправилась в путешествие по Альпам. Увы, Сиси недолго наслаждалась поездкой: в пути их догнала телеграмма о том, что обе принцессы заболели. Софии уже по приезде в Будапешт чувствовала себя неважно, но доктор решил, что у нее режутся зубки. Теперь, судя по всему, у девочки был тиф, которым она заразила и младшую сестренку.
Родители немедленно помчались в Будапешт, но изменить ничего не могли. Более крепкая Гизела выкарабкалась, а Софи мучительно умирала 11 часов, в то время как Элизабет заламывала руки и кричала, что это она виновата, она потащила с собой дочку, а потом бросила ее. Самое страшное заключалось в том, что это было правдой: незачем было брать с собой детей в дальнюю поездку и уж тем более неразумно оставлять из под равнодушным присмотром нянек в чужом городе.
Когда Франц Иосиф и Элизабет вернулись в Вену, в глазах свекрови императрица прочла молчаливое обвинение. У Сиси началась депрессия. Ее постоянно посещали мысли о самоубийстве. Дни напролет она скакала в лесу, одна, а потом возвращалась во дворец и запиралась в комнате. Почти ничего не ела. Не желала никого видеть – даже единственную теперь дочь Гизелу. Собственно, она вообще никогда особенно не желала видеть этого ребенка, равно как и старшую дочь: просто императрицу бесили властные замашки свекрови.
Но Елизавете было только 19 лет, и она по-прежнему была в браке с обожавшим ее мужем. Новая беременность не заставила себя ждать, сантиметр был на время отложен, гимнастический зал заперт, лошади оставались в конюшне, а Сиси, подчинившись кроткому совету специально вызванной матери, согласилась расширить диету или по крайней мере не морить себя голодом. Вся империя молилась о том, чтобы на сей раз родился мальчик. И молитвы были услышаны.
По сравнению с первыми двумя, на этот раз роды были очень тяжелыми, длились почти сутки. Когда ребенок, наконец, появился на свет, Елизавета слабым голосом осведомилась, кто родился.
- Повитуха еще не знает, - ответил Франц Иосиф, не без причин опасаясь, что внезапная радость может повредить роженице.
Елизавета бурно разрыдалась:
- Ну, конечно, еще одна девочка, словно мало было прежних унижений… Я проклята, проклята, австрийцы меня возненавидят!
Успокоилась она только тогда, когда ей поднесли выкупанного и запеленатого сына -  Рудольфа Франца Карла Иосифа. Это произошло в августе 1858 года. Теперь у австрийского престола был законный наследник!
Строго говоря, недостатка в них и до рождения принца Рудольфа не было. У Франца Иосифа было три вполне нормальных и здоровых брата, один из которых, Максимилиан, в год свадьбы старшего брата, в возрасте 22 лет стал главнокомандующим австрийским флотом. Он любил флот и провёл на нем много реформ. По его инициативе в 1857—1859 годах была организована научная экспедиция, в ходе которой фрегат «Новара» стал первым австрийским кораблём, совершившим кругосветное путешествие. В 1857 году Максимилиан стал вице-королём Ломбардии-Венеции и женился на бельгийской принцессе Шарлотте, дочери бельгийского короля Леопольда I.
Второй брат, Карл-Людвиг, был точной копией своего отца и не испытывал особой тяги к государственным делам. В 1856 году он взял женился на дочери короля Саксонии Маргарете, которая, правда, скончалась бездетной через два года после свадьбы.
Третий брат - Людвиг Виктор, правда, всегда был причиной для беспокойства своей матери: сперва из-за слабого здоровья, а затем – из-за откровенного предпочтения женскому обществу мужского. Все это, правда, не помешало ему прожить достаточно долгую жизнь в тени австрийского престола, ничем себя не проявив.
Тем не менее, рождение первого внука обрадовало эрцгерцогиню Софию так, что она временно даже помирилась со своей невесткой. Сиси очень медленно приходила в себя после родов и – замечу! – совершенно не возражала против того, чтобы заботы о кронпринце полностью взяла на себя свекровь. Хотя при редких встречах, особенно на людях, Елизавета любила демонстрировать свою безумную любовь к сыну, доходя чуть ли не до экстаза и пугая этим ребенка, привыкшего к спокойной и холодноватой манере общения бабушки-эрцгерцогини.
Кстати, принцесса Гизелла любила бабушку гораздо сильнее чем мать, которая никогда не уделяла ей время и была с ней откровенно холодна, считая некрасивой. Штрих, достаточно красноречиво характеризующий и характер, и мироощущение признанной красавицы-императрицы. Впрочем, Рудольф, несмотря на поразительное внешнее сходство с матерью, тоже рос одиноким мальчиком. У Елизаветы практически никогда не хватало на него времени, как и на дочь. Уже окончательно помешанная на своей внешности, императрица считала, что дети ее старят.
Впоследствии, когда у нее и Франца Иосифа появились внуки, такое отношение стало особенно заметным. Франц Иосиф был лучшим из дедушек, обожал возиться с внучатами, качать их на коленях, но Елизавета их едва замечала.
Существует версия того, что во время переговоров Франции и Австро-Венгрии о разделе Италии, состоялась встреча двух «первых коронованных красавиц» Европы – Сиси и французской императрицы испанского происхождения Евгении. Навряд ли такая встреча происходила на самом деле: переговоры велись монархами тайно, через дипломатов, и присутствие женщин на них было абсурдным. Но легенда оказалась стойкой: почти в каждом фильме, посвященном жизни австрийской императрице, присутствует сцена  торжества на придворном балу ее утонченной красоты над яркой и экзотической красотою Евгении. Правдоподобно, конечно, но, увы, неправда.
Правда же заключалась в том, что после этих утомительных переговоров, завершившихся с сомнительным успехом, император Франц Иосиф лично отправился на итальянский фронт сражаться с войсками Наполеона Третьего в долине реки По. Он тосковал по Сиси и часто писал ей любовные письма. Сиси же нашла новый повод для стресса: под предлогом беспокойства за мужа вела крайне нервную жизнь, мало ела, ежедневно ссорилась с надменной свекровью и пыталась спастись от своего окружения, совершая длительные пешие или верховые прогулки. К возвращению императора его жена заметно похудела, а её психика сильно расшаталась. Так что встречу супругов вряд ли можно было назвать особенно радостной.
Когда муж вернулся целым и невредимым, уехать решила сама Елизавета. Ее физическое здоровье внушало тревогу: императрица постоянно кашляла, врачи подозревали чахотку. В 1860 году было объявлено, что императрица тяжело больна и нуждается в солнце и морском воздухе.
Весть о тяжелой болезни молодой императрицы вызвала живейший интерес во всех дворах Европы, и когда она изъявила желание отправиться на лечение на остров Мадейру (Португалия), королева Виктория предоставила в ее распоряжение собственную яхту «Осборн». Едва оказавшись на ее борту, Елизавета вернулась к жизни. В Атлантике, когда ее фрейлины страдали морской болезнью, она с удовольствием обедала в компании британских моряков.
С Мадейры императрица перебралась на остров Корфу (Греция), где, к ужасу лейб-медиков, стала купаться в море и быстро пошла на поправку. У нее все еще находили чахотку, но она вела себя как здоровый человек: плавала, подолгу гуляла и ездила верхом, засиживалась по вечерам на пляже. Франц Иосиф присылал из Вены письма, умоляя жену вернуться, но Елизавета не хотела расставаться с вновь обретенной свободой.
Наконец летом 1862 г. она появилась в Хофбурге, и врачи почти сразу же обнаружили у нее прежние недуги. Хуже того, к ним добавилось расстройство питания, которое в наше время назвали бы нервной анорексией. Императрица, которой было всего 25, считала, что безобразно полна, и морила себя голодом. Посетившая ее мать ужаснулась психическому состоянию дочери. К счастью, ей разрешили съездить в Баварию, где врач, знавший императрицу еще ребенком, не обнаружил у нее ни туберкулеза, ни анемии. Он рекомендовал ей отдых «на водах» и здоровое питание: остальное сделают внутренние резервы молодого организма. 
Тем временем в доме Габсбургов произошла очередная трагедия. В 1863 году брат Франца Иосифа получил титул и корону Императора Мексики, но почти сразу после прибытия туда столкнулся с сопротивлением республиканцев, возглавляемых Бенито Хуаресом. Несмотря на крайне либеральную политику императора Максимилиана противостояние закончилось разгромом правительственных войск.
Игнорируя просьбы всех европейских монархов и президента США, Хуарес, в соответствии с законным порядком, оставил судьбу Максимилиана в руках военного суда, который приговорил к смерти «Максимилиана Габсбурга, называющего себя императором Мексики». 19 июня 1867 года он был расстрелян. Вдова привезла его тело в Вену и похоронила в Императорском склепе.
Гибель Максимилиана подкосила старую эрцгерцогиню, но оставила почти равнодушной молодую императрицу, что не прибавило любви к ней со стороны остальных членов семьи. Впрочем, с 1865 года Елизавета проводила в Вене не более двух месяцев в году. Она периодически (чаще всего зимой — на свой день рождения, Рождество, первый венский бал) возвращалась в столицу Австро-Венгрии, чтобы повидать мужа и детей, но вскоре вновь начинала чувствовать себя пленницей и уезжала.
Вообще с ее психикой продолжало твориться неладное. Возвращаясь в Вену, Елизавета всякий раз начинала чудить. Кашель ее уже не мучил, но анорексия становилась все заметнее. Обед ей заменял жидкий говяжий бульон со стаканом моло¬ка или пива. Зато верховой ездой императрица занималась все с большим азартом.
Когда Франц Иосиф, пытаясь отвлечь супругу от меланхолии, предложил посмотреть какие-нибудь достопримечательности, та ответила, что больше всего интересуется сумасшедшим домом. Император организовал этот визит, во время которого Елизавета увлеченно беседовала с душевнобольными и дотошно расспрашивала врачей о способах лечения. Когда однажды Франц Иосиф спросил у жены, что подарить ей на Рождество, она ответила: либо тигренка из Берлинского зоопарка, либо собственный сумасшедший дом с персоналом и пациентами. Супруг преподнес ей два бриллиантовых браслета.
Два года спустя Францу Иосифу удалось уговорить супругу вместе с ним отправиться в Венгрию. Императрица любила эту страну, изучала историю Венгрии и венгерский язык, с удовольствием читала венгерскую литературу. Постепенно она окружила себя придворными дамами из венгерского дворянства и даже поддерживала связи с деятелями венгерской оппозиции, которые пытались через императрицу оказать влияние на Франца Иосифа, рассчитывая, что он пойдёт навстречу их требованиям. Усилия Елизаветы оказались вполне успешными.
Император согласился на заключение в 1867 году  соглашения, согласно которому империя преобразовывалась в дуалистическую Австро-Венгерскую монархию, вводилось конституционное правление, и Венгрия получала большую свободу в решении своих внутренних вопросов. 8 мая того же года Франц Иосиф и Елизавета были коронованы в Будапеште как король и королева Венгрии.
В знак своей преданности Венгрия подарила Елизавете и Францу Иосифу великолепный дворец Гёдёллё в тридцати километрах от Будапешта. В нем, судя по всему, и был зачат четвертый ребенок Елизаветы: в 1868 году в Будапеште она родила дочь Марию Валерию, которая вдруг стала ее любимицей.
 На этот раз императрица отстояла право сама занимается воспитанием дочери, которой отдавала явное предпочтение перед остальными детьми, и при дворе Валерию называли «единственным» ребёнком. Девочка на какое-то время стала спутницей во всех путешествиях матери. Но, несмотря на то, что почти все свое детство Мария Валерия провела в Венгрии, где ее одевали в венгерском стиле и приучали говорить только по-венгерски, полюбить эту страну Мария Валерия так и не смогла. Для неё всегда было облегчением общаться с отцом, с которым можно было не говорить по-венгерски. Что, скорее всего, и послужило причиной последующего охлаждения к ней матери. Впрочем, Елизавета, кажется. Вообще была неспособна на долгие привязанности. Да и на недолгие – тоже.
Единственным человеком при дворе, который разделял отношение Елизаветы к Венгрии, был наследник престола Рудольф, которого строго воспитывали, готовя к карьере императора. Елизавета лишь издали наблюдала за воспитанием наследника, не имея возможности вмешиваться. Лишь однажды ей удалось уволить наставника, который, по мнению Сиси, использовал слишком жестокие методы воспитания (обливание ледяной водой по утрам лишь малая часть тех методов, что применяли при воспитании наследника престола), но даже после этого она не стала ближе Рудольфу. Мальчик очень страдал от того, что не мог часто видеть свою мать.
Хотя в художественной литературе и особенно в фильмах постоянно педалируется тема невероятной близости матери и сына, их необыкновенной взаимной любви. Увы, это всего лишь поиски человеческих чувств и высокой романтики там, где их не могло быть по определению. Во всяком случае, со стороны  Елизаветы. Даже смерть в 1870 году свекрови не заставила Елизавету вернуться в Вену и взять в свои руки бразды семейного правления. Она предпочитала путешествовать.
Не произвело на Елизавету особенного впечатления и замужество старшей дочери Гизелы, которое произошло в 1873 году. Принцесса выбрала в мужья своего троюродного брата, Леопольда Баварского, причем явно по сердечной склонности, а не из династических соображений. Франц-Иосиф с одобрением встретил этот брак, так как найти подходящего жениха-католика было не так уж легко, у него самого и без того хватало забот, а мать, которая, собственно, и должна была заниматься всеми вопросами свадьбы дочери, пребывала где-то за границей. Правда, выкроила время, чтобы приехать на венчание, иначе это выглядело бы уже совершенно неприличныо.
 Через год у Гизелы родилась первая дочь — Елизавета-Мария; всего у супругов за девять первых лет брака родилось четверо детей: две девочки и два мальчика.  Они часто гостили в Вене и обожали своего деда-императора, а вот о бабушке-императрице практически ничего не знали, поскольку видели лишь ее портреты во дворце.
В Мюнхене в честь молодой супруги Леопольда назвали улицу — Гизелаштрассе и прозвали «Добрым ангелом из Вены»: молодая женщина организовала несколько благотворительных фондов в поддержку малоимущих, слепых и глухих. Во время Первой мировой войны открыла во дворце военный госпиталь, где сама ухаживала за ранеными. Да, Гизела Баварская не унаследовала от матери ни красоты, ни характера. Возможно, это было и к лучшему.
Даже брак любимой дочери – Марии Валерии – оставил императрицу Елизавету совершенно равнодушной. «Венгерский ребенок», превратившийся в прелестную девушку, внешне очень похожую на мать, выбрала в мужья тоже троюродного брата принца Тосканского, принца Венгрии, Чехии и Богемии Франца Сальваторе. Он познакомились на придворном балу и влюбились друг в друга с первого взгляда. Их свадьба (опять в отсутствии императрицы!) состоялась в 1890 году.
Мария Валерия также занималась благотворительностью (была патронессой Красного Креста, основывала госпитали и собирала значительные суммы на их содержание. В счастливом и спокойном браке она родила десять детей, ни один из которых так никогда и не увидел своей бабушки. А еще принцесса Тосканская  вела дневник, который был опубликован частично только в 2000 году и содержит массу типично женских подробностей о детях, их болезнях, воспитании и прочем.
Даже к женитьбе своего единственного сына Елизавета отнеслась с потрясающим равнодушием. Впрочем, и сам он относился к этому, как к докучной формальности.  Названный в честь прародителя династии Габсбургов — германского короля Рудольфа I, кронпринц с молодости отличался независимостью и либеральными взглядами, хотел поступить в университет и даже печатал в венских газетах политические обозрения под псевдонимом Юлиус Феликс, пока решительное вмешательство отца не положило этому конец.
По воле и выбору отца Рудольф в 1881 году женился на дочери бельгийского короля Стефании – апатичной и склонной к полноте блондинке, в которой не было ничего королевского. Через два года у супругов родилась дочь, названная, естественно, Елизаветой, но отношения разладились окончательно: до своей преждевременной гибели кронпринц так и не переступил больше порога спальни супруги.
Зато очень многие женщины и девушки в Австрии, Венгрии и Италии могли похвастаться очень близким знакомством с молодым, романтичным и темпераментным красавцем.  В конце концов обеспокоилась даже императрица Елизавета, когда до нее дошли слухи о том, что кронпринц познакомился с простой дворянкой Марией Вечера, проводит с ней все время и даже собирается жениться, расторгнув брак с нелюбимой супругой.
Вот чего никогда не было в семействе Габсбургов – так это разводов. Не состоялся и этот. После череды бурных объяснений кронпринца с отцом и матерью, после поставленного ими ультиматума, что Мария должна покинуть пределы империи и прекратить всякие отношения с кронпринцем, тела любовников нашли в охотничьем домике Майерлинг. Это произошло 30 января 1889 года.
Официальная версия была – двойное самоубийство, но в это тогда не поверил никто, включая близких родственников. Считалось, что наследника престола и его возлюбленную убили по заказу кого-то, кому было выгодно занять впоследствии место на троне. История эта так и осталась тайной, зато дала возможность кинематографистам создать несколько красивых фильмов.
Поражённая известием Елизавета отказывалась верить в смерть единственного сына и даже не присутствовала на его похоронах, но затем все же решилась спуститься в склеп к телу Рудольфа и убедилась, что случилось непоправимое. Это стало началом конца – императрица окончательно потеряла рассудок. Год она безвыездно прожила в своих покоях в королевском дворце, не снимая глубокого траура и не появляясь в обществе. А затем… затем она вновь отправилась кочевать по Европе.
Переезжая из страны в страну, она подолгу гуляла в одиночестве или в сопровождении одной из придворных дам по почти безлюдным полям и горам. О террористах, которые тогда бесчинствовали везде, Елизавета всегда беспокоилась не больше, чем о плохой погоде, и запрещала себя сопровождать, чем приводила в отчаяние окружающих. Но она панически боялась только старости и увядания: когда ей исполнилось 42 года, Сиси запретила себя рисовать и фотографировать, надела вуаль и, гуляя, закрывала лицо зонтиком.
Но зеркало обмануть было невозможно. Патологическая страсть к похудению (питалась императрица отвратительно, если вообще можно было назвать питанием чашку бульона, апельсин и рюмку портвейна в день) привела к частым приступам кашля, повышению температуры, общей физической слабости. Тем не менее, императрица много курила, что тоже плохо сочетается с сохранением девичьей свежести кожи. Она пыталась компенсировать это диковинными процедурами (ночные маски из сырой телятины, теплые ванны с оливковым маслом и т.п.).
У нее всегда были расшатаны нервы, она не выносила темноты, приговаривая, что «достаточно темно будет в могиле», а при свете могла спать только недолго. С годами у нее началось расширение сердца, к этому добавились ревматизм и радикулит. Придерживаясь установленного ею самою режима питания и сна и мало прислушиваясь к советам врачей (а ее обслуживали светила европейской медицины), она годами не выходила из состояния недомогания, недовольства жизнью и депрессии.
Но эти периоды внезапно сменялись периодами невероятной активности. Однажды, выйдя на яхте в шторм из Дувра, она, словно Одиссей, велела привязать себя к мачте и 18 часов (!), не замечая качки, наслаждалась сильным ветром и высокими вол¬нами. Даже юные слуги, не говоря о фрейлинах, не могли угнаться за Елизаветой, когда она, сов¬сем уже немолодая, с легкостью карабкалась по скалистым обрывам на побережье Эллады.
 В 1879 году на своей серебряной свадьбе с Францем-Иосифом Сиси последний раз появилась при дворе, произведя впечатление «вечно молодой и прекрасной», в основном, благодаря правильно подобранному освещению и нежеланию императрицы танцевать с кем-либо, кроме мужа.
После этого ее вообще редко видели в Австрии. Сиси до конца жизни продолжала путешествовать и нигде не могла найти покоя и счастья. Но никогда никто не мог упрекнуть ее в легкомыслии: рядом с ней не было ни единого мужчины, кроме слуг, а в спальне всегда находилась дежурная придворная дама. Эта сторона жизни не интересовала Елизавету совершенно, она хотела, чтобы ее красоте поклонялись издали и благоговейно, она хотела оставаться молодой и прекрасной только ради самой себя.
Смерти она тоже не боялась, хотя никогда о ней не говорила. Исключение составляла одна-единственная фраза, сказанная ею над гробом сына:
- Я тоже хотела бы умереть от небольшой раны в сердце, через которую улетит моя душа, но я хочу, чтобы это произошло вдали от тех, кого я люблю.
Не потому ли она избегала общества кого бы то ни было вообще? Хотя слова о любви звучат довольно странно в устах женщины, никогда и никого не любившей. Но ее желание исполнилось.
Это произошло в сентябре 1898 года на набережной в Женеве. Сиси в сопровождении графини Ирмы Шарай совершала свою обычную прогулку. С императрицей поравнялся какой-то незнакомец и, как показалось графине Шарай, толчком сбил ее с ног.
На самом деле анархист Луиджи Луккени, одиночка, желавший во что бы то ни стало прославиться, нанес ей удар тонкой заточкой прямо в сердце. Елизавета не почувствовала раны и не поняла истинный смысл случившегося. Она поднялась и попыталась продолжить прогулку, но спустя несколько минут почувствовала острую слабость, опустилась на землю, потеряла сознание и вскоре скончалась.
О смерти жены императору сообщили в тот же день. Закрыв лицо руками, он простоял в молчании несколько минут, затем сказал
- В этом мире для меня уже ничего не осталось.
Новости о трагедии мигом облетели Вену. Женщины и дети рыдали на улицах, оплакивая императрицу, которую знали только по портретам. Соболезнования летели со всех европейских дворов, от президентов латиноамериканских стран, от императора Японии. Казалось, что после трагедии Майерлинга ничто уже не могло быть хуже. Но блистательный мир, полный красоты и благородства, стремительно приближался к закату: самая ослепительная женщина Европы, много лет служившая эталоном элегантности и абсолютно равнодушная к политике, погибла от рук анархиста.
Сиси хотела, чтобы её прах был брошен в море, но императорский протокол не признавал подобной романтики. Её похоронили в фамильном склепе Габсбургов, рядом с гробницей её сына Рудольфа.
До рокового выстрела в Сараево оставалось ровно шестнадцать лет…
А Сиси вернулась  на набережную Женевского озера ровно через 100 лет. Бронзовая статуя прекрасной и задумчивой Елизаветы Австрийской была установлена там, откуда она отправилась в свой последний путь.