Анатолий Овчаренко Руки, твои лелеяли кров

              Моей родной бабушке Анне Иванче,
                посвящаю

    Темный украинки,скуластый овал
    Крестьянки лица и открытые губы,
    Помню я с детства,солдат обнимал,
    Отец мой,принесший с Медео ей розы..

    Руки,которые леляли кров,
    Стучали по клавишам лихо,
    Играли Шопена на пианино,
    Во время чумы и падежа коров.

    Темный,в морщинах,скуластый овал,
    Взгляд глаз,с хитринкой,суровый,
    Который я в детстве часто встречал,
    Когда  я неважно глядел за сестрой.

    Сколько бабуси пришлось испытать,
    Репрессии,ссылку в горы,невзгоды,
    Умели опричники власти пытать,
    В тридцатые,страха и голода годы.

    Жизнь летит,как из лука стрела,
    От предков остались фото, комоды,
    Однако до праха, до урны всегда,
    Мы помним бабусь,власти шкоды.

    Навечно запомнил бабуси овал,
    Лица,взгляд глубокий,лазурный
    Отца,что с Гражданской,пришел,
    Много ран.Я с годами прознал,
    А на дембель ушел он по чистой.
    Дальше был он чекист,кочегар,
    А на кладбище лег машинистом.
    У Кулдьжинского тракта,где мама
    И брат, где казахов земля,
    Круглый год все тюльпаны,
    И с Медео сквозняк в поле чистом,
    А потомки врагов,тех,что он все
    Рубал,нынче новые ханы и паны.
    На Медео сегодня каток,водопад,
    Ледники,подвесная до верха дорога,
    Устанешь идти ты в жару по тропе.
    Можешь в люльке проехать немного.
   
    Отец мать свою вечно и сильно любил,
    Комод,зеркало,портрет все сохранил.

    Ее целовал,обнимал,до конца дарил розы.
    А отцу,что расстрелян и властью забыт,
    Захоронен в селе Богатыровки,спит
    Когда ездил в Фрунзе,то клал все мимозы.

    Темный цвет лица,открытый взгляд,
    Сельской крестьянки открытые губы,
    Бабушки Анны с портрета мне говорят,
    Как вы живете нынче, внуки -голубы?