Старая фотография

1.

Нам завтраки давали мамы в школу.

Давным-давно, на школьной переменке
Я развернул пакет и — задохнулся,
Но не котлеты помутили разум
Весёлого оборвыша страны:
На скомканном сыром газетном фото,
Ко мне спиной, на брус облокотившись,
В балетном черном платье и косичках
Девчонка отдыхала у окна.

Квадратные мальчишеские плечи,
Тугие ноги, белые балетки.
Задумалась? Устала? Я не знал.
Я только задохнулся и увидел.

Потом был нескончаемый урок,
Куда-то там впадали наши реки
И волны размывали берега.
А я украдкой вглядывался в парту,
Где, рядом с описанием Земли,
Ко мне спиной, на брус облокотившись,
В балетном черном платье и косичках,
Девчонка отдыхала у окна.
Квадратные мальчишеские плечи,
Тугие ноги, белые балетки,
Задумалась? Устала? Я не знал.
Я только задохнулся и увидел,
Как старый непроспавшийся учитель
Рванул газету перед самым носом
И с яростью раздёргал на клочки.

Потом, конечно, появилась двойка,
Потом — письмо домой и всё, что нужно,
Чтоб из пустого гадкого мальчишки
С теченьем лет явился гражданин.
Не в этом дело. Я её искал.

Я перерыл домашние газеты,
Соседские, дворовые, чужие,
Я перепотрошил подшивки за год —
Всё было тщетно: не было её.

А жизнь уже стучалась под окном,
Сначала — комнаты, потом — вагона,
Потом — казармы. Жизнь ушла вперёд,
В больших лесах, далёких от столицы,
В чужих горах, ближайших от границы,
И в казахстанской проклятой степи
Я не нашел единственной страницы,
Где на сыром газетном старом фото
Ко мне спиной, на брус облокотившись,
В балетном черном платье и косичках
Девчонка отдыхала у окна.

Квадратные мальчишеские плечи,
Тугие ноги, белые балетки,
Задумалась? Устала? Я не знаю.
Не в этом дело: я искал тебя.

II.

...А девушка не любит никого.
Она сидит на парковой скамейке,
Листает книгу, смотрит на деревья
И локон притаился на виске.

Как и деревья, зелена скамья,
Деревья пахнут парковой скамейкой
И на зелёном книжном переплёте
Всё то же пропечатано, всё то же:
Скамья, деревья, девушка — и всё.

Но мяч летит под старую скамейку
И нужно лазить — доставать его.
— Простите, бога ради! Я не буду
Вам говорить ужасные слова
Про ваши губы и про ваши ноги.
Есть губы у меня и ноги тоже,
Мне ваши не нужны, а вам — мои.
Я молод — вам и это всё равно,
Женат — а вам и этого не нужно,
Ведь девушка не любит никого.
Но вы сейчас сидите на скамейке,
А под скамейкой притаился мяч
И будьте рады, задерите ноги —
Мне выпало забраться под скамью.

И если вам неловко или если
Я тотчас надоел вам, или если
Вы вовсе передумали читать
Большой роман в зелёном переплёте, —
Тогда следите за моей рукой:

Там, за скамейкой дикие кусты
От нас скрывают старую ограду,
Но в ней — калитка. Выйдя из калитки,
Вы попадёте к морю, а за ним —
Чужие страны и чужие люди.

Теперь вернёмся: вот забор напротив,
За ним легли трамвайные пути,
Два магазина, вина и колбасы,
И крепкий, как казарма, институт.

Там, дальше — снова стадион, но больший,
За ним — трамвай и по два магазина,
А в середине — университет.

И так — везде, до северного моря:
Кусты сирени, рельсы, магазины,
Ограды, исполкомы, стадионы,
Поля в цветах и — университет.
И это, если вы не торопливы
И всё же усидите на скамье,
Есть Родина.

И мяч мячом. Я всё равно достану,
Угодно это вам или не очень,
Его из-под обшарпанной скамьи,
Но вы сейчас ни в чем не виноваты
И зол я на себя, а не на вас.
И злость моя — величиной с кулак:
Тут и обиды давности вчерашней,
И более серьёзные обиды,
И невозможность рядом с вами сесть
(Ведь девушка не любит никого),
А хочется, представьте, это сделать!
До смерти! Подойти и — просто сесть.
И долго говорить о том, что было,
И даже кое-что присочинить.

Послушайте, мой мяч — у ваших ног!
Примите этот признак интереса
И дайте мне хоть что-нибудь сказать.
Ну хорошо: о нежности — ни слова,
Не приглашать на танцы? Я согласен.
Не угощать мороженым, водой
И не хватать за руку выше локтя...

О чём же говорить тогда? О том,
Что возлегла на этом берегу
Зелёного пузырчатого моря
Огромная любимая страна?

Но вы сочтете это неуместным
И станете смеяться надо мной,
Над молодым здоровым человеком,
Который, на одну ладонь от вас,
Глагольствует на праздничные темы.
Бессмысленно. И всё же я рискну.
Послушайте: мой мяч — у ваших ног.

А много лет назад, когда впервые
Пришла пора и я покинул дом,
Такая же, как вы, вдруг не явилась
На взбитый новобранцами перрон.

По белому окну, как по экрану,
Проплыл куда-то духовой оркестр,
И только зазевавшийся трубач
Застыл в окне летящего вагона.
Начало новой жизни! Кто не знал
Твоих колючек в солнечном сплетеньи!

Послушайте, мне долго было туго
И я сейчас об этом расскажу...

Ведь это вы балетом увлекались,
И вас ведь много лет тому назад
Впечатали в газетную страницу —
Ко мне спиной, на брус облокотившись,
В балетном черном платье и косичках,
Квадратные мальчишеские плечи,
Тугие ноги, белые балетки,
Задумалась? Устала? Я не знаю.
Да-да, конечно: это всё — не вы.
Тогда вы были попросту ребёнок,
Да и сейчас вы — вовсе не такая,
Отдайте мяч, простите за сумбур,
Я не люблю вас, я вас не запомню.
Всё — пустяки. Я не ищу её.