Путешествие в театр

      /После просмотра спектакля «Звезда на утреннем небе» театра «Современник» , 1995/



         1
     Подарили нам в театр
на спектакль билеты.
И приятен этот дар,
но желанья нету.
     Избегала, как могла,
театральных зрелищ.
У меня всегда дела,
сразу не отменишь.
      Всё же выбрались с трудом.
Сунув в клатч «наличку»,
наглухо закрыли дом, -
и на электричку.
     Нервно комкав свой билет,
я переживала,
ведь почти десяток лет
"в людях" не бывала…
     «Современник». Яркий свет.
Ветер тучи гонит.
Слаб январь, - морозов нет.
Дождик в лужах тонет.
      До спектакля целый час, -
времени немало.
Что же делать нам сейчас?
Сердце трепетало.
      Видим зрителей в окне.
Мы стряхнули влагу.
Страх усилился вдвойне.
Всё. Назад – ни шагу.
      Контролёрша приняла
наши два билета.
И проверив, отдала,
в них поставив меты.

              2
      А в театре, а в театре,
как в вулкане на Суматре.
Гул толпы и суета,
дамы в сьютах у поста.
      Продают они программки,
скажут, как в буфет пройти.
Ходят леди, ходят «самки»
и «альфонсы-петухи».
      Разношёрстные костюмы,
кучеряшки на висках, -
два студента, «толстосумы»,
шесть девиц на каблуках.
      Примостились мы на креслах
у рояля, в стороне.
Слава Богу, много места
и уютно здесь вполне.
      Всё фойе, как на ладони,
люд снуёт туда-сюда.
Блеск софитов в стёклах тонет,
как вечерняя звезда.
      На рояле - сок, ватрушки,
бутоньерка жёлтых роз.
Он при дружеской пирушке,
словно жостовский поднос.
      По звонку, через минутку,
поднялись мы в бельэтаж.
За спиной -  «искринки» шуток,
оживляющих пейзаж:
      стулья плотного вельвета -
в ряд,  крепёжная доска
тёмно-голубого цвета
и прожектор у виска.
      Беспокоюсь то и дело,
словно я играю роль.
Вот над сценой пролетела
то ли муза, то ли моль.
      Дует в уши, дует в спину,
дует в шею, дует в нос.
Закрывает половину
сцены дядька в полный рост.
       Пожилой мужчина в парке*
шарф с собою прихватил.
Зная, что не будет жарко,
шторой дверь загородил.
       С потолка свисают люстры,
бродит запах табака.
Но притих студентик шустрый
после третьего звонка.
       Свет погас, умолкли звуки.
Все расселись по местам.
Вдруг, на сцене, чьи-то руки
обозначили бедлам:
        Три железные кровати,
лавка, деревянный стол.
Словно стонет об утрате
никогда не мытый пол.
        Вид представился тюремный,
ужасающий обзор.
А под пледом кто-то дремлет.
Неужели это вор?
       Вдруг выскакивает Цаца
с затенённого крыльца
и по сцене, как по плАцу,
скачет с бАнтом у лица.
       В платье лучшего борделя,
в тон фламинго – кружева,
саквояж под цвет шпинели,
на оборочках – тесьма.
       С ней особа – надзиратель
в чёрном, - тёмный поясок.
Зритель, он же – наблюдатель,
слышит строгий голосок.
       Налицо конфликт системы
в олимпийский яркий год,
курсом актуальной темы
по сценарию идёт:
      чтоб не «выкинули шуток»,
из глубин – «московских недр,
всех согнали проституток
на  «какой-то километр».
       И трагедия, и юмор,
и приколы, и «прикид».
Зал от смеха чуть не умер,
сексуальностью убит.
         Слышу браво, бис и  хлопы.
Перед прелестью актрис,
словно древние холопы,
все упасть готовы ниц.
        Ликовали так безумно,
аж до жжения в руках:
два студента, «толстосумы»,
шесть девиц на каблуках…
        После краткого антракта
люди к креслам поползли.
Артистическая вахта, -
нелегки твои рубли.
         Снова зритель в  восхищеньи:
слёзы, вой, горят глаза.
А на сцене – чувств кипенье,
редкий праздник и «гроза».
        Эйфория, кайф и всхлипы.
В знак признания – цветы.
Под актрис усталых хрипы
уходить не хочешь ты.
        Попрощались с залом шумно,
до сдавления  в висках,
два студента, «толстосумы»,
шесть девиц на каблуках…

         3
       На последней электричке
мы приехали домой.
Выпив сладенькой водички,
поспешили на покой.
       И всю ночь то -  сны, то – думы
грезились в моих глазах:
два студента, «толстосумы»,
шесть девиц на каблуках.
__________________________
                *Парка - разновидность куртки