В то далёкое лето

Фото: картина Яниса Пасторса

НЕХИТРАЯ БЫЛЬ


Путь к Богу – молитва из сердца
сокрушенного и смиренного.

Св. Игнатий Брянчанинов


Хорошо мне было после Москвы в деревне у  вологодской бабушки Грани.  Рано утром она обряжается: доит корову, выпускает её в стадо, затем растапливает  русскую печь, ставит чугуны с водой для пойла скотинке, печёт хлеб, ржаные рогульки с картошкой и пироги, а для меня всегда  вкусную лепёшку, которую с парным молоком подаёт нам с дочкой в постель. Так начиналось то далёкое лето. Катилось оно весёлым цветным колесом, как вдруг оборвалась радость: я  узнала о безвременной смерти Жени Соловьёвой, подруги детства. Это известие сделало меня совершенно больной, ведь в памяти  Женя всё ещё жила. Вот она в жаркий июльский день приплясывает на лесной дороге  и  поёт  любимую песенку:

Жила-была одна блоха,
Она ленива не была!..

Сама  тоненькая, беленькая в сапожках на босу ногу. Светлые волосы на солнце, как  пух одуванчика. Весёлая! Всегда смеётся.  А теперь её нет,  и потеря сдавила душу,  словно  была я в чём-то виновата перед покойной.   По ночам со мной стало твориться  неладное.  Только  прилягу и закрою глаза –  рядом с постелью вижу Женю в белом, всегда печальную, а в ушах звучит голос её матери:

«Христова невеста! Христова невеста!»

Тревога не давала спать до первых петухов, а там и день наступал   со своими заботами, которые тем летом навалились неожиданно. Подошла пора сенокоса, а моего  дядю срочно забрали на военные сборы. Жена его, Лидия,  осталась одна с тремя  малыми детьми. Она работала продавцом в единственном на всю округу магазине, и когда же ей было траву косить? Косить ей приходилось рано утром и после работы. Тут и мои руки оказались не лишними - ворошить и копнить сено, за детьми присмотреть,  накормить их. Всё бы ничего, да от тоски я исхудала и совсем обессилела. Боясь сказать родным правду, я обвиняла в бессоннице нашего петуха – рано и  очень уж громко кричит.   Закончилось его кукареканье как-то раз утром. Лидия  взяла топор и отрубила петуху голову, приговаривая:

– Никудышный,  куры яйца к соседке кладут!

Видения эти терпела я  до конца лета. До моего таинственного спасения ночью в лесу, когда я заблудилась, возвращаясь из Вологды с билетами на Москву. Тогда-то и появилось у меня интуитивное чувство Божьего покровительства.  Я  решилась:

– Пойду к Соловьёвым! Расскажу им всё!

Не откладывая, вечером, отправились мы с дочкой за реку, на другой конец деревни. Соловьёвы нам обрадовались. Этим вечером у них собрались  друзья Жени и вся их большая семья. Нас  угощали чаем  и мёдом со своей пасеки. Мне рассказали, как  болела Женя, как в Москве ей ампутировали ногу. Но она не сдавалась:

– Ноги нет, зато голова светлая! Работа найдётся!

Как-то незаметно и я поделилась  своей кручиной, как мучаюсь всё лето от тоски по  умершей подруге.

– Вот ведь какое дело! – вступил в разговор отец Жени. – Помину просит её душенька, никак не успокоится! Давайте  помолимся за неё!
Мы прошли в горницу к  иконам. Хозяева зажгли перед ними лампаду. Раньше я никогда не слышала молитв и не молилась, и  теперь повторяла их   за родителями Жени, добавляя от себя покаянные слова:

– Прости меня, Евгения, что я осталась жива и  у меня есть дочка. Я  буду помнить о тебе!

Перед тёмными ликами старых икон душа размягчилась,  потекли слёзы, и  возникло сердечное чувство бытия Бога…

За день до отъезда в Москву,  вернулся с военных сборов дядя Валентин. Вместе с Лидией они проводили нас с дочкой до самой Вологды. Поставив на перрон деревенские гостинцы: вёдра с вареньем, сухие ягоды и грибы в мешках, творог, яйца, сметану, лук в связках и  картошку –  Лидия  обняла меня, и заплакала от предчувствия беды, ведь из Москвы не прислали  денег нам на дорогу. Потом, незаметно вложив мне в руку свёрнутые деньги,  она сказала вслух:

– Держись! Помни - у тебя есть родные!

Многими скорбями вёл меня Промысл Божий  к  христианскому осмыслению жизни. Путь был длинным. История с видением случилась в 1968 году. Религиозного опыта у меня в те годы не было, отсутствовала и  духовная литература. Только в мае 1990 года, когда меня благословил молитвословом настоятель Болгарского подворья в Москве архимандрит Гавриил, я нашла то, что искала - молитву, которая утишает  скорбь от потери близких: 

"Упокой,  Господи, души усопших раб Твоих:  родителей моих, сродников, благодетелей, и всех православных христиан, и прости им вся согрешения вольная и невольная, и даруй им Царствие Небесное".

С тех пор эту молитву я читаю чаще других.