Намедни

Намедни, посмотрел такую гадость,
Аж тошно было созерцать весь этот срам:
Калигула, плясал нагой под ливнем
И фразы гневные выкрикивал богам.

Лежал с конём и нимфоманками в постели,
Совокуплялся по собачьи тут и там...
Патриции от похоти потели,
Прижавшись к чреслам и лоснящимся задам.

Плебеи обожали властелина
За дармовой бокал вина и за кутёж,
Столы ломились, публика гуляла,
Мочились тут же, если было невтерпёж.

Но слава Зевсу – мы родились позже:
Рим пал, Калигула истлел,
Жалка была смерть грозного тирана,
Явившего порочности предел.

Чтоб успокоится, я вышел прогуляться
И по дворам бродил с бутылкою в руке,
Пока не стало мерзостно желудку
И мир не перегнулся в кувырке.

Зашёл ещё к друзьям своим за полночь,
Добавил польского и чешского  пивка
И голова вдруг сделалась тяжёлой,
Бутылка же напротив – так легка...

Потом в воспоминаниях пробелы:
Морозец, звёзды, хрупкий лёд реки,
Подъезд и стены собственной квартиры,
Кровать и Пепси-колы пузырьки.