Ровно десять ноль-ноль пополудни февральского лета

Ровно десять ноль-ноль пополудни февральского лета -
В понедельник приедешь, нежданный, в столичный мой град
Не руки попросить, а лишь толику прежнего света,
Что дороже тебе обретенных друзей и наград.

На бумаге живет твоей тайны святой воплощенье;
Уезжая, ты в ней не поставил последний свой штрих,
И вернулся, когда не ждала я уже возвращенья...
Где ж ты бродишь опять, незабвенный мой друг и жених?

Что поймешь ты на свет, коль по белому писано бело?
Кто воспомнится средь убеленных забвеньем холстов?
Сколько вёсен моих отжило, отцвело, омертвело?
Сколько зим схоронила в могилы пахучих цветов?

Только руки твои посреди холодов меня греют.
Не напрасно завьюжило искрами преданных строк,
Коль соцветия их бездыханною вечностью веют,
Коль снежинками красен посмертный цветущий венок.

Может, вправду тебя не судьба мне когда-то дождаться,
Прежде духа умрет моя немощь и тленная плоть -
Но пойми наконец, что навряд ли борца-святотатца
Напророчил играть в этой жизни печальной Господь...

Разве проклята тем, что не зная стыдливости, смело,
Признавалась я тем, за кого не дано умирать.
Разве в этом беда, что и юность моя отзвенела?
Мне достало бы сил оступаться и снова вставать...