ПОМЕЧТАЕМ?..
Помечтаем?
Шикарный и дерзкий,
Понимая, что всё – понарошку,
Приглашу Вас на пляж королевский,
Положив на коленку ладошку.
Ах, коленка! – рычаг передачи
В положении чётком «нейтральном»...
Вы, конечно же, скажете: «Мальчик!
Как Вы стали таким аморальным?..»
Но коленка на первую скорость
аккуратно так переключилась...
Расскажу я печальную повесть,
Почему и как так получилось,
Что, бывает порой, озорую.
Так куда же от этого деться?
Перейдём мы легко на вторую,
Вспоминая счастливое детство.
На второй, без рывков и усилий,
Покачнётся земля под ногами
И какие-то новые крылья
Нас поднимут в момент над домами,
Унося нас к далёкому морю.
Звёзды! волны! прилипчивый ветер!
И, ей-богу, совсем я не помню,
Как давно мы летаем на третьей.
А иначе – с небес да на землю
И по линии берега твёрдой,
Догоняя ушедшее время,
Мы однажды пройдём на четвёртой!
Да-а... Пора тормозить. Этим годом
Не пристанет зараза к заразе,
Но боюсь, что теперь задним ходом
Вам уже не успеть, камикадзе!
И горючее наше сгорело,
И в гражданских правах – пораженье,
И коленка давно заржавела,
И, похоже, сто лет – без движенья.
25.05.2001 г.
Помечтаем? шикарный и дерзкий
© Copyright: Валерий Новоскольцев, 2013
Свидетельство о публикации №113041200658
Свидетельство о публикации №113041200658
Рецензии
НЕЗРИМЫЙ
Безмолвный призрак в терему,
Я – чёрный раб проклятой крови.
Я соблюдаю полутьму
В Её нетронутом алькове.
Я стерегу Её ключи
И с Ней присутствую, незримый,
Когда скрещаются мечи
За красоту Недостижимой.
Мой голос глух, мой волос сед.
Черты до ужаса недвижны.
Со мной всю жизнь – один Завет:
Завет служенья Непостижной.
А. Блок
Премудростью Божественной от века содержима есть и на конец веков премудро воплощаема бывает невидимаго царственнаго снисхождения печать…
Случись бо яве недоведомая злым.
Кров крыл св. Архистатига Божия Михаила – на всех и на вся………
И Ангелы желают проникнуть, приникнуть, быть причастными Божественным Тайнам.
Яко всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Тебе, Отца Светов…
Поэзия литургии
По-человечески:
Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её – стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её. Если бы кто давал всё богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презрением.
Песнь Песней
Помнится, св. Дионисий Ареопагит, рассуждая о древнем – нечеловеческом – падении прекраснейшего из Светов, произносит ключевые слова о неком нецеломудренном воззрении, скажем так, за Божественную завесу (и, может быть, завесу собственных крыл).
Дерзкое желание
это осколками долетает, летит через ваши умы, сердца, слова.
По-человечески:
Три вещи непостижимы для меня, и четырёх я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице.
Притчи, 30
Руины и румяна – похоть, обольщение – совершенно бесполезны для любви, лили. Не тот контекст и уровень, тоска.
Века, века
прекраснейший из Светов, даже разбившись, во тьме падения – драконом – задирая эту землю и всех на ней, вся сокрушая на пути своего стремления, оказывается просто безответно влюблённым в ускользающую тень непостижимой Божественной Красоты, поражая её, преследуя Её, с огнём, рекой воды…
Но что обрёл разрушитель, кроме тоски – обитательницы развалин?
Всё это, пронизывая, летит сквозь ваши умы, сердца, слова и призывает с покаянием к Спасителю.
С ливнями волос и слёз………
М. Цветаева
К тебе б со всеми немощами
Влеклась, стлала́сь – светла
Масть! – очесами демонскими
Таясь, лила б масла́
И на́ ноги бы, и по́д ноги бы,
И вовсе бы так, в пески…
Страсть по купцам распроданная,
Расплёванная – теки!
Пеною уст и накипями
Очес и по́том всех
Нег… В волоса заматываю
Ноги твои, как в мех.
Некою тканью под ноги
Стелюсь… Не тот ли (та!)
Твари с кудрями огненными
Молвивший: встань, сестра!
Существуют причины, обусловливающие поражение временного пространства жизни и пространственную замкнутость материального мира во времени.
Много лиц и слов врезалось в память мою, великие слёзы пролиты были передо мной, и не раз бывал я оглушён страшным смехом отчаяния; все яды отведаны мною, пил я воды сотен рек. И не однажды сам проливал горькие слёзы бессилия.
Встала жизнь передо мной, как страшный бред, как снежный вихрь тревожных слов и горячий дождь слёз, неустанный крик отчаяния и мучительная судорога всей земли, болящей недоступным разуму и сердцу моему стремлением...
М. Горький, Исповедь
Наша вселенная, мир в совокупности, будучи сотворённым для вечного человека и проклятым за падшего вечного человека, искупается человеческим страданием воплотившегося Творца и, посредством этой вольной жертвы – источника – любви, вопреки водовороту всепоглощающего самолюбия, размыкается, получает выход в духовную многомерность.
– Я не Лейпциг, я не Ватерлоо…
О. Мандельштам
Всё это летит навстречу – священной, царственной, пророческой – гармонии повелевающих светил.
Б. Пастернак:
…
Будущее вижу так подробно,
Словно ты его остановил.
Я сейчас предсказывать способна
Вещим ясновиденьем сивилл.
Завтра упадёт завеса в храме,
Мы в кружок собьёмся в стороне,
И земля качнётся под ногами,
Может быть, из жалости ко мне.
Перестроятся ряды конвоя,
И начнётся всадников разъезд.
Словно в бурю смерч, над головою
Будет к небу рваться этот крест.
Брошусь на землю у ног распятья,
Обомру и закушу уста.
Слишком многим руки для объятья
Ты раскинешь по концам креста.
Для кого на свете столько шири,
Столько муки и такая мощь?
Есть ли столько душ и жизней в мире?
Столько поселений, рек и рощ?
Но пройдут такие трое суток
И столкнут в такую пустоту,
Что за этот страшный промежуток
Я до воскресенья дорасту.
Церковь:
Понеже злоба ослепи сама себе и миродержец лютый разума лишается, не может бо терпети повеления Владычня: глава греха да сокрушается пятой…
О, людие Мои, одежды приимите брачныя и прииди́те на святый пир!
О, вечери слуги́, от брачных почерпи́те ныне тайн, архитрикли́нови вино нося, рече бо Богородице Жених: прии́де убо ныне, Мати, час Мой!
И Дух глаголет и Невеста: Прииди!
И слышай отвещает: Прииди!
И жаждяй да приидет и пиет.
Аминь.
Блаженны званые на вечерю.
Марина Сергеева-Новоскольцева 24.07.2022 22:15 • Заявить о нарушении
Безмолвный призрак в терему,
Я – чёрный раб проклятой крови.
Я соблюдаю полутьму
В Её нетронутом алькове.
Я стерегу Её ключи
И с Ней присутствую, незримый,
Когда скрещаются мечи
За красоту Недостижимой.
Мой голос глух, мой волос сед.
Черты до ужаса недвижны.
Со мной всю жизнь – один Завет:
Завет служенья Непостижной.
А. Блок
Премудростью Божественной от века содержима есть и на конец веков премудро воплощаема бывает невидимаго царственнаго снисхождения печать…
Случись бо яве недоведомая злым.
Кров крыл св. Архистатига Божия Михаила – на всех и на вся………
И Ангелы желают проникнуть, приникнуть, быть причастными Божественным Тайнам.
Яко всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Тебе, Отца Светов…
Поэзия литургии
По-человечески:
Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её – стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её. Если бы кто давал всё богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презрением.
Песнь Песней
Помнится, св. Дионисий Ареопагит, рассуждая о древнем – нечеловеческом – падении прекраснейшего из Светов, произносит ключевые слова о неком нецеломудренном воззрении, скажем так, за Божественную завесу (и, может быть, завесу собственных крыл).
Дерзкое желание
это осколками долетает, летит через ваши умы, сердца, слова.
По-человечески:
Три вещи непостижимы для меня, и четырёх я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице.
Притчи, 30
Руины и румяна – похоть, обольщение – совершенно бесполезны для любви, лили. Не тот контекст и уровень, тоска.
Века, века
прекраснейший из Светов, даже разбившись, во тьме падения – драконом – задирая эту землю и всех на ней, вся сокрушая на пути своего стремления, оказывается просто безответно влюблённым в ускользающую тень непостижимой Божественной Красоты, поражая её, преследуя Её, с огнём, рекой воды…
Но что обрёл разрушитель, кроме тоски – обитательницы развалин?
Всё это, пронизывая, летит сквозь ваши умы, сердца, слова и призывает с покаянием к Спасителю.
С ливнями волос и слёз………
М. Цветаева
К тебе б со всеми немощами
Влеклась, стлала́сь – светла
Масть! – очесами демонскими
Таясь, лила б масла́
И на́ ноги бы, и по́д ноги бы,
И вовсе бы так, в пески…
Страсть по купцам распроданная,
Расплёванная – теки!
Пеною уст и накипями
Очес и по́том всех
Нег… В волоса заматываю
Ноги твои, как в мех.
Некою тканью под ноги
Стелюсь… Не тот ли (та!)
Твари с кудрями огненными
Молвивший: встань, сестра!
Существуют причины, обусловливающие поражение временного пространства жизни и пространственную замкнутость материального мира во времени.
Много лиц и слов врезалось в память мою, великие слёзы пролиты были передо мной, и не раз бывал я оглушён страшным смехом отчаяния; все яды отведаны мною, пил я воды сотен рек. И не однажды сам проливал горькие слёзы бессилия.
Встала жизнь передо мной, как страшный бред, как снежный вихрь тревожных слов и горячий дождь слёз, неустанный крик отчаяния и мучительная судорога всей земли, болящей недоступным разуму и сердцу моему стремлением...
М. Горький, Исповедь
Наша вселенная, мир в совокупности, будучи сотворённым для вечного человека и проклятым за падшего вечного человека, искупается человеческим страданием воплотившегося Творца и, посредством этой вольной жертвы – источника – любви, вопреки водовороту всепоглощающего самолюбия, размыкается, получает выход в духовную многомерность.
– Я не Лейпциг, я не Ватерлоо…
О. Мандельштам
Всё это летит навстречу – священной, царственной, пророческой – гармонии повелевающих светил.
Б. Пастернак:
…
Будущее вижу так подробно,
Словно ты его остановил.
Я сейчас предсказывать способна
Вещим ясновиденьем сивилл.
Завтра упадёт завеса в храме,
Мы в кружок собьёмся в стороне,
И земля качнётся под ногами,
Может быть, из жалости ко мне.
Перестроятся ряды конвоя,
И начнётся всадников разъезд.
Словно в бурю смерч, над головою
Будет к небу рваться этот крест.
Брошусь на землю у ног распятья,
Обомру и закушу уста.
Слишком многим руки для объятья
Ты раскинешь по концам креста.
Для кого на свете столько шири,
Столько муки и такая мощь?
Есть ли столько душ и жизней в мире?
Столько поселений, рек и рощ?
Но пройдут такие трое суток
И столкнут в такую пустоту,
Что за этот страшный промежуток
Я до воскресенья дорасту.
Церковь:
Понеже злоба ослепи сама себе и миродержец лютый разума лишается, не может бо терпети повеления Владычня: глава греха да сокрушается пятой…
О, людие Мои, одежды приимите брачныя и прииди́те на святый пир!
О, вечери слуги́, от брачных почерпи́те ныне тайн, архитрикли́нови вино нося, рече бо Богородице Жених: прии́де убо ныне, Мати, час Мой!
И Дух глаголет и Невеста: Прииди!
И слышай отвещает: Прииди!
И жаждяй да приидет и пиет.
Аминь.
Блаженны званые на вечерю.
Марина Сергеева-Новоскольцева 24.07.2022 22:15 • Заявить о нарушении
ПОЭМА P. S.
2002 г.
Это было в провинции, в страшной глуши.
Я имел для души
Дантистку, с телом белее известки и мела,
А для тела
Модистку – с удивительно нежной душой...
Саша Чёрный «Ошибка»
Беды всегда возвращаются вовремя – ты не трудись их кликать.
Липкие сумерки снова спускаются с крыши, но ты не бойся, –
Стой и спокойно смотри – в эту полночь лицо твоё станет ликом,
Бликом усталого зеркала глаз полководца небесного войска...
Argentum «Reflection»
1.
Голодный мой голубь клюёт твои строчки,
Как семечки, щёлкает точки и даты.
Поёт соловей. Спят мои ангелочки.
И мир многоликий пошёл на попятный,
Своих испугавшись сторон и стараний...
Сухую траву подожгли, как архивы,
И вот разбирайся – с весной этой ранней
И с девочкой-августом нетерпеливой.
Когда умирает отец на закате
Ноль-три ноль-восьмого,
То худшего знака придумать нельзя...
А Рождённое Слово
Уже щеголяет в подаренном платье.
И первых картинок ему не хватает, –
Подставив плечо, заголяя лодыжку, –
Наколота змейка. Она не летает.
И ползать не может, но хочет – вприпрыжку.
И танец змеи, попирающей землю,
Сведён до простого её содроганья
Казаться живой, Королевою Зеной,
Легко проходящей свои испытанья.
2.
Торопится лето войти без остатка,
Заставить засеять любовь и картошку.
Живые тела на коричневых грядках,
Потея, меняют свой цвет понемножку.
Кому нужен этот – болезненно-зимний?
Разденьте любого! И каждая складка
Свидетелем станет разорванных линий,
Чьи входы – ладонь, окончание – в пятках.
Как будто мы все на невидимых нитях –
Суровых, серебряных, медных и прочих,
Протянутых с неба, торопимся жить и
Себя воспеваем в акафистах строчек.
И эти молитвы, заклятья, проклятья
Запишутся небом на солнечном диске...
Сезон открывается новых понятий
Деления светом – на дальних и близких.
3.
Так дальних читают легко по ладони,
Так близким на лица глядят, досаждая...
Но только и проку, что тело заполнит
Какую-то часть твоего урожая,
Что собран руками в подлунном и подлом.
Его и на год не хватило, конечно.
Из этих нечётных ночей я запомню,
Как плюшевый спит у груди человечек,
А мой медвежонок рассыпался прахом...
Что рот твой открыт для Последнего Слова,
Что сердце твоё зашлаковано страхом,
Что ты ни к чему до сих пор не готова.
Ты просто ложишься, как парусник в дрейфе,
Чтоб ветер поймать в паруса, и тогда же...
Ты сразу отчалишь, и, если не сдрейфишь,
Дорожкой серебряной выйдешь туда же,
Куда на рассвете приходит, бросая
Чугунные цепи в кипящие струи,
Летучий Голландец, и девка босая
Воздушные с берега шлёт поцелуи.
4.
Уходя – не уходишь. Незримые узы
Попрочнее канатов любых корабельных...
И смеются над нами охотницы-музы,
В совладеньях своих сторожа, безраздельных,
Нас – носителей света, заброшенных в чащи
Этих смирных миров, где идущие строем
Изливают свой яд в наши полные чаши,
Воздавая тем самым последним героям.
Дозаправка для тех, кто летит в океане,
Происходит всегда по серебряным шлангам.
И, Postscriptum, Argentum, чья буря в стакане
Станет вехой и даже событием важным?
Валерий Новоскольцев 24.07.2022 22:05 Заявить о нарушении
2002 г.
Это было в провинции, в страшной глуши.
Я имел для души
Дантистку, с телом белее известки и мела,
А для тела
Модистку – с удивительно нежной душой...
Саша Чёрный «Ошибка»
Беды всегда возвращаются вовремя – ты не трудись их кликать.
Липкие сумерки снова спускаются с крыши, но ты не бойся, –
Стой и спокойно смотри – в эту полночь лицо твоё станет ликом,
Бликом усталого зеркала глаз полководца небесного войска...
Argentum «Reflection»
1.
Голодный мой голубь клюёт твои строчки,
Как семечки, щёлкает точки и даты.
Поёт соловей. Спят мои ангелочки.
И мир многоликий пошёл на попятный,
Своих испугавшись сторон и стараний...
Сухую траву подожгли, как архивы,
И вот разбирайся – с весной этой ранней
И с девочкой-августом нетерпеливой.
Когда умирает отец на закате
Ноль-три ноль-восьмого,
То худшего знака придумать нельзя...
А Рождённое Слово
Уже щеголяет в подаренном платье.
И первых картинок ему не хватает, –
Подставив плечо, заголяя лодыжку, –
Наколота змейка. Она не летает.
И ползать не может, но хочет – вприпрыжку.
И танец змеи, попирающей землю,
Сведён до простого её содроганья
Казаться живой, Королевою Зеной,
Легко проходящей свои испытанья.
2.
Торопится лето войти без остатка,
Заставить засеять любовь и картошку.
Живые тела на коричневых грядках,
Потея, меняют свой цвет понемножку.
Кому нужен этот – болезненно-зимний?
Разденьте любого! И каждая складка
Свидетелем станет разорванных линий,
Чьи входы – ладонь, окончание – в пятках.
Как будто мы все на невидимых нитях –
Суровых, серебряных, медных и прочих,
Протянутых с неба, торопимся жить и
Себя воспеваем в акафистах строчек.
И эти молитвы, заклятья, проклятья
Запишутся небом на солнечном диске...
Сезон открывается новых понятий
Деления светом – на дальних и близких.
3.
Так дальних читают легко по ладони,
Так близким на лица глядят, досаждая...
Но только и проку, что тело заполнит
Какую-то часть твоего урожая,
Что собран руками в подлунном и подлом.
Его и на год не хватило, конечно.
Из этих нечётных ночей я запомню,
Как плюшевый спит у груди человечек,
А мой медвежонок рассыпался прахом...
Что рот твой открыт для Последнего Слова,
Что сердце твоё зашлаковано страхом,
Что ты ни к чему до сих пор не готова.
Ты просто ложишься, как парусник в дрейфе,
Чтоб ветер поймать в паруса, и тогда же...
Ты сразу отчалишь, и, если не сдрейфишь,
Дорожкой серебряной выйдешь туда же,
Куда на рассвете приходит, бросая
Чугунные цепи в кипящие струи,
Летучий Голландец, и девка босая
Воздушные с берега шлёт поцелуи.
4.
Уходя – не уходишь. Незримые узы
Попрочнее канатов любых корабельных...
И смеются над нами охотницы-музы,
В совладеньях своих сторожа, безраздельных,
Нас – носителей света, заброшенных в чащи
Этих смирных миров, где идущие строем
Изливают свой яд в наши полные чаши,
Воздавая тем самым последним героям.
Дозаправка для тех, кто летит в океане,
Происходит всегда по серебряным шлангам.
И, Postscriptum, Argentum, чья буря в стакане
Станет вехой и даже событием важным?
Валерий Новоскольцев 24.07.2022 22:05 Заявить о нарушении
Arthur Rimbaud
Ô cent agneaux, de l'idylle soldats blonds,
Des aqueducs, des bruyères amaigries,
Fuyez! plaine, déserts, prairie, horizons
Sont à la toilette rouge de l'orage!
Michel et Christine
-
К ТЫСЯЧЕЛЕТИЮ
ПОБЕГ
Марина Цветаева
14 октября 1923 г.
Под занавесом дождя
От глаз равнодушных кроясь, –
О завтра моё! – тебя
Выглядываю – как поезд
Выглядывает бомбист
С ещё-сотрясеньем взрыва
В руке… (Не одних убийств
Бежим, зарываясь в гриву
Дождя!)
Не расправы страх,
Не… – Но облака! но звоны!
То Завтра на всех парах
Проносится вдоль перрона
Пропавшего… Бог! Благой!
Бог! И в дымовую опушь –
Как об стену… (Под ногой
Подножка – или ни ног уж,
Ни рук?) Верстовая снасть
Столба… Фонари из бреда…
О нет, не любовь, не страсть,
Ты поезд, которым еду
В Бессмертье…
Марина Сергеева-Новоскольцева 25.07.2022 00:06 Заявить о нарушении
Ô cent agneaux, de l'idylle soldats blonds,
Des aqueducs, des bruyères amaigries,
Fuyez! plaine, déserts, prairie, horizons
Sont à la toilette rouge de l'orage!
Michel et Christine
-
К ТЫСЯЧЕЛЕТИЮ
ПОБЕГ
Марина Цветаева
14 октября 1923 г.
Под занавесом дождя
От глаз равнодушных кроясь, –
О завтра моё! – тебя
Выглядываю – как поезд
Выглядывает бомбист
С ещё-сотрясеньем взрыва
В руке… (Не одних убийств
Бежим, зарываясь в гриву
Дождя!)
Не расправы страх,
Не… – Но облака! но звоны!
То Завтра на всех парах
Проносится вдоль перрона
Пропавшего… Бог! Благой!
Бог! И в дымовую опушь –
Как об стену… (Под ногой
Подножка – или ни ног уж,
Ни рук?) Верстовая снасть
Столба… Фонари из бреда…
О нет, не любовь, не страсть,
Ты поезд, которым еду
В Бессмертье…
Марина Сергеева-Новоскольцева 25.07.2022 00:06 Заявить о нарушении