Первая любовь

Говорят, с помощью специальной методики можно вспомнить, как ты появляешься на свет. Но это если очень постараться. Свои последующие рождения люди помнят куда лучше. Например, первую любовь. Разве не рождение? Весь мир вокруг разительно меняется, открывая особенный смысл каждого слова, взгляда, запаха, движения. А ты ничего не знаешь – как себя вести, что сказать, что правильно, а что нет. И первые шаги в этом новом мире даются с невероятным трудом. И нужные слова так долго зреют, пока осмелишься их озвучить.
Первая любовь… Это когда лето – действительно маленькая жизнь. А сначала майские праздники, и с замиранием сердца ждешь первую поездку на дачу после зимы. Волшебные картинки дороги,  огромный дом. И белокурый сероглазый мальчик с другого конца улицы, который обязательно выйдет, как только около промолчавшего всю осень и зиму дома притормозит автомобиль. Отдернуть занавеску и смотреть на него издали, найти занятие во дворе и смотреть на него издали, носиться с братьями по огороду и смотреть на него издали. И ждать летних каникул, когда… Одиннадцать, двенадцать, тринадцать лет. Это только от глухой тоски, что он с компанией исчезает за поворотом на велосипедах, с огромным трудом заставляешь себя избавиться от страха, что грохнешься с этой железяки, которая норовит ехать отдельно от тебя. Закусив губу, учишься смотреть на дорогу, а не на проклятое переднее колесо. Мама, папа, выгляните в окно кухни через пять минут. Я еду! Это все ради того, чтобы однажды, рискуя свернуть себе шею, когда летишь через руль, не удержав верного коня на песчаном повороте,  уехать с ним на ту сторону озера и сидеть рядом, когда по небу чиркают падающие звезды. А в четырнадцатое лето чтобы до слез пронзили строчки из календарного листка:
 Планета вошла в полосу звездопадов,
                Уже холодеют утра.
Летит паутина над мокнущим садом,
                Холодная нить серебра…
И первый поцелуй, то самое новое рождение. Когда губы его такие теплые, и мир куда-то проваливается, и нужно убрать его несмелую руку, которая пытается дотронуться до твоей груди. Он отстраняется. И губы его блестят в свете луны. Так хочется сказать: «У тебя губы влажные. Можно, я сяду к тебе на колени?» И ничего вымолвить не можешь.
А назавтра самая настоящая температура, постельный режим, дежурство у окна. И зачем утро, пусть бы скорей вечер, когда он выйдет. И зачем вечер без него? А его нет, его сослали к бабушке с дедушкой. Скорей бы он вернулся. И – Боже мой! – каникулы уже кончаются. Что же мне делать?!
И мое первое «нет» на его ожидание большего.
И мои первые стихи о любви в теплом сентябрьском городе.
Подруга говорит: «Сын влюбился, пишет стихи километрами». А я их считала. Сто, двести… Эти блокноты до сих пор хранятся в моем огромном деревянном доме. «Мы живем в ожидании вишен, в ожидании лета живем» – это обо мне, но тогда я далека от авторской песни. Мне приходится искать для моей любви свои слова…
Зимой я учусь, хожу в кино, натужно кашляю, болезненная девочка, которая с детства запоем читает в кровати. И с фонариком под одеялом в том числе. А потом – майские праздники и лето, когда я его опять люблю. Я уже гораздо лучше прячу это чувство от окружающих. В него влюблены все вокруг. Моя лучшая подруга, которая старше на четыре года. Наша маленькая с беленькими кудряшками соседка. Моя новая подружка, которая приезжает к бабушке, заявляет: «У меня на него свои виды». Любить самого  красивого мальчика – дело неблагодарное. Любить кого-то другого? Это невозможно. 
Зато можно часами напролет говорить о нем со всеми. С кем он встречается, где бывает, что лучше него никто не умеет целоваться…
В начале нового лета старшая подруга после «Привет» без перехода сообщает, что с ним была. Из книжек я знаю, что в таких случаях отвечают взрослые, и выдаю, глазом не моргнув: «Ну и как, хорош он в постели?» Подруга выпадает в глубокий нерастворимый осадок, ее победа кажется ей уже не такой значительной. Кому какая разница, что там у меня на душе.
Каждое лето дарит мне один августовский вечер –  с ним. Случайно, волшебно. И опять с неба сыплются звезды, и он несет меня на руках, и опять я говорю ему «нет», потому что мне нужен один и на всю жизнь, а красивые мальчики принадлежат всему белому свету. Когда мы встречаемся в начале лета и он трепетно касается моей нещадно опаленной солнцем кожи и говорит: «До тебя теперь дотронуться нельзя – тебе будет больно. Но я приду к тебе сегодня?», я опять говорю ему «нет», а у самой горит свет за полночь и шуршит заветная тетрадка. Он никогда не пытается во второй раз. Что я, мало ли ему девчонок на свете? Вон одна стала встречаться с его лучшим дружком, лишь бы быть с ним рядом. «Ах, этот местный Казанова».
Шумная свадьба кудрявой соседки на нашей улице. Скоро мужу дадут жилье и мы с сыном уедем. Он еще не женат. А моя старшая подруга (жена его брата, между прочим), вытаскивает меня из кровати: «Пойдем посмотрим на невесту»… Мы вчетвером в его комнате, она беспардонно виснет на нем, ее муж танцует со мной, и как все это неправильно! И кто знает, чем бы это закончилось, не спроси он при них, доведется ли ему опять провожать меня впустую.
Спустя  год  он едет навстречу на мотоцикле. Мы уже взрослые. Настолько, что он признается, что все это время точно так же думал обо мне. И как ужасно, что у меня в кармане билет на поезд.
Я помню запах его спины, когда он вез меня на багажнике велосипеда. Я вспоминаю его «нежный пух над губой», когда покупаю сыну первый бритвенный станок. А еще я очень трепетно встречаю яблочный Спас – день его рождения, день моего первого поцелуя.
Первая любовь… Мне семнадцать. В пасмурный день я сижу на остановке, прикрыв глаза. И вдруг на меня накатывает лавина тепла. Ветер разогнал тучи – и выглянуло солнце? Открываю глаза. Солнца нет. Это он идет мне навстречу.
Стоит ему посмотреть на меня, я  до сих пор безошибочно нахожу его взглядом в городской толпе. «Знакомься, – говорю я своей спутнице. – Это моя первая любовь. Я люблю его до сих пор».
И разве это неправда?