На Титанике были русские

На Титанике были русские,
Десять, тридцать, а может сто.
Тают сведения, мифы тусклые,
В океане немым кино.
Разлагается сталь бестолковая,
Низвергая корабль в пыль.
Сколько судеб та ночь суровая,
Превратила в мыльный пузырь.
А начало казалось сказочным,
Романтичным, как свет луны.
К новым странам идти загадочным,
Открывать светлый мир мечты.
Лайнер выглядел словно статуя
Исполин, дым из труб ревёт.
И реклама пестрела мятая:
«Наш Титаник сам Б-г ведёт».

–  Не хотите-ли Виктор Павлович,
Прям в Америку?      – Ну сказал..
Там билеты, Сергей Станиславович,
Стоят больше чем я ожидал.
- Так рабочим же, в пыльном омуте,
В трюме – грузчиком, истопником.
Возле печки, а не на холоде
И кормёжка,...   почти как дом.
–  Это дело, Сергей Станиславович.
А когда?   – Ровно в пять утра.
Мне аптекарь Левон Израилич,
За два фунта сказал вчера.
Там в порту возле трапа нижнего,
Будет новая запись идти.
Так что надо б успеть, бо лишнего
Варианта нам в жизнь не найти.

Утро выдалось зябким и пасмурным,
Вышел бритый моряк к толпе,
Отобрал своим взглядом яростным,
Мускулистых парней к себе:
- Спать и жрать будете по очереди,
Все команды свершать в момент,
А не то удавлю без почести,
В трюме я для вас всех – президент.
В общем жизнь началась нормальная,
Отработал, поел и спать.
Не впервой нам жара банальная,
Было хуже, да что вспоминать.

- Чо не спите-то Виктор Павлович?
- Та мерещится чёрте что,
Будто тонем мы Сергей Станиславович,
А вокруг сотня трупов ещё.
- Не гневите вы Б-га батюшка,
Ещё пять или шесть дней пути.
Там в Америке сыщется кралюшка,
Для меня и для вашей судьбы.

Шёл четвёртый день вахты памятной,
Пароход шёл на полных парах.
Мы сдружились с командой праведной,
Побывавшей в различных мирах.
Были разные судьбы и личности,
Новички и бывалые львы.
Шутники и повесы комичности,
Ангелочки и злые бойцы.
Ровно в полночь удар по корпусу,
Накренил нас на правый борт.
Мистер Белл пошутил : « Оболтусы,
Это ж непотопляемый бот».
«Навались, всем подъём !»...  и в скорости,
Подчинялись мы только ему.  
Словно птенчики все в покорности,
Были преданы лишь одному.
Уж вода проступала пугаючи,
Подползая к барьерам котлов.
И ревела сирена, мигаючи,
Для спасения прочих без слов..
Но никто из команды не выбежал,
Не молил о заблудшей судьбе.
Каждый в той ситуации выдержал,
Отдаваясь  лишь ратной борьбе.
Когда хлынул поток стремительный,
Мы услышали: «Братцы, на верх!»
Взрыв котлов был такой внушительный,
Что для многих закончился бег.
Через узкие лазы и ходы,
Обжигаясь в холодной воде,
Мы искали пути и свободы,
В чреве смерти ища «каре».
А потом вдруг стена раздАлась,
Обнажив на минуту мир.
Раскололся корабль малость
И исчез, продолжая пир.
Оказавшись в воде холодной,
Я кружился как мокрый червь.
Сотни трупов ватагой плотной,
Лишь качались, смотря на верх.
Сила воли уже прощалась,
Лихорадил тупой озноб.
Обозначилась сонная вялость
И лишь чуть мотылялся лоб.

О святой покровитель вселенной,
Мой всесильный и ласковый Б-г,
Ты не дал мне погибнуть, бесценный
И в спасительный бот заволок...

Утонул Виктор Палыч в компании,
Среди сотен бессмертных имён.
Где слились воедино все звания,
В кладезь мифов до лучших времён.

На Титанике были русские,
Жаль что записей о них нет.
Могилёвские, лужские, тульские,
Да прольёт ли на них кто свет...

10.04.13         Дмитрий Цыганков