Пятнушко ч. 8

Привет, это я, Пятнушко! А вы знаете, что щенки тоже скучают за своими мамами? Вот я, например, скучаю. Я ведь её очень люблю.  Тёмыча тоже сильно люблю. Но маму люблю по-другому. До сих пор помню, как она вылизывала меня тёплым гладким язычком, учила всяким собачьим премудростям и подставляла мне вместо подушки свой пушистый мягкий бочок. У Тёмыча тоже бочок мягкий, но совсем не пушистый и пахнет мылом и шоколадом, а моя мама пахнет молоком и… и просто мамой. Иногда она мне снится по ночам: будто бежит впереди, а я, ещё совсем маленький, бегу за ней и пытаюсь ухватить зубами за пышный хвост. После таких снов Тёмыч обычно говорит родителям: «Сегодня наш Пятнышко скулил во сне и дёргал лапами. Наверное, представлял, что он на охоте!».  И глядя на меня, они всегда смеются и радуются.

Я всё время ждал, когда мама заглянет к нам во двор, чтобы помахать мне издалека своим красивым белым хвостиком. И в один прекрасный день, наконец, дождался.

Был выходной и мы гуляли с Тёмычем и папой. Наступила весна, снег таял, и в нашем дворе стали иногда появляться большие чёрные птицы. Тёмыч сказал мне, что это вороны, а папа сказал ему, что это грачи. А мама сказала, что это вовсе галки. А мне всё равно, как их зовут, главное - иъх можно погонять, почти как кошек. Только получается ещё веселее, потому что кошки летать не могут, а птички могут.  Тут, главное, правильно всё сделать. Сначала нужно дождаться, пока стая усядется и начнёт чистить на солнце чёрные с синим отливом перья. Потом идти  спокойненько так, вроде как по своим делам… и вдруг кааак кинуться в самую середину, да ещё залаять погромче! И тогда вся стая взлетает в воздух с таким шумом, будто кто-то вытряхивает огромное покрывало с высокого балкона.

В общем, пошёл я птиц гонять, а папа с Тёмычем стали ручейкам между льдин дорожку прокладывать, они даже лопатку специальную взяли. В тот день мне особенно повезло, я даже успел схватить одну птичку за хвост, и она оставила мне на память длинное чёрное перо, и вдруг: мама! Моя мамочка! Сидит под большим деревом, хвостиком машет и на меня смотрит.

Я со всех ног кинулся к ней и стал рассказывать обо всём: о котлетах, дяде Васе и Тёмыче, а мама стала меня вылизывать своим розовым язычком, как  маленького. А я уже совсем большой, но мне всё равно было приятно. Подошли папа и Тёмыч.

- Пятнышко! – позвал меня Тёмыч – с кем это ты целуешься?

Мама тут перестала меня вылизывать, села, сделала ровненькую спинку, закрыла лапки хвостом, прижала ушки и подняла выразительные чёрные глаза: "Здравствуйте, это я, мама Пятнушка. Спасибо большое, что согласились стать людьми моего сыночка, надеюсь, он ведёт себя хорошо. Я бы тоже не отказалась от таких хороших людей как вы, да видно, не судьба".

- Тёмыч, посмотри! – папа опустился на корточки около нас с мамой. – А ведь они похожи! Эта собачка – копия Пятнышко, только вся беленькая, без чёрного. Это, наверное, его мама! Пятнышко, это твоя мама?

- Гав! – ответил я и стал весело прыгать вокруг.

- Приятно познакомиться! – сказал папа и протянут моей мамочке руку.

- Гав! – сказала она и положила белую лапку на папину ладонь, обтянутую чёрной кожаной перчаткой.

Помните, я вам рассказывал? Моя мама образованная и воспитанная собачка, у неё когда-то был свой человек, который научил её хорошим манерам и всяким трюкам.  А папа этого не знал, поэтому от неожиданности чуть не плюхнулся в лужу с мокрым снегом.

 И тут к нам подошла баба Галя. На руках у неё, как всегда, сидел её любимый Мурзик.

- Неужто ещё одну собаку завели? – подозрительно спросила она и поплотнее укутала  кота в серый пуховый платок, как будто мы собирались откусить от него каждый по кусочку.

- Нет, уважаемая Галина Алексеевна, - вежливо ответил папа, вставая и отряхивая несуществующую пыль с колен. – С этой милой собачкой мы только что познакомились. Это мама нашего Пятнышка.

- Гав – вежливо сказала мама.

Баба Галя посмотрела на неё и проворчала:

- Ужас один, сколько у нас собак во дворе! Скоро бедному Мурзику гулять негде будет! Того и гляди съедят, как ваш охламон однажды чуть не съел!

Я не стал спорить с бабой Галей, только повернулся к ней спиной: мол, с котами и их хозяйками не разговариваю. Тёмыч тоже обиженно засопел носом, но ничего не сказал.

- Да что Вы, Галина Алексеевна! – рассмеялся папа. – Вы только посмотрите на это прелестное существо! Какая она милая и добрая. И похоже, хорошо воспитана. Может, даже, жила когда-то у людей.

- Да уж, красавица нечёсаная! – фыркнула противная баба Галя.

- А знаете что! -  папа вдруг прищурился, склонил голову набок и стал похож на Тёмыча, только большого. – А не взять ли Вам эту собачку себе домой? И вам веселее, и Мурзику друг!

Услышав такое предложение, Мурзик от возмущения заорал, словно ему прищемили хвост дверью, и вырвался из рук хозяйки. Я понял его манёвр. Он решил проделать с моей мамочкой тот же фокус, что когда-то проделал со мной, чтобы баба Галя бросилась догонять его и унесла поскорее домой, подальше от противной белой собаки и её сына.

Перевернувшись в воздухе, кот приземлился на четыре лапы. Зелёные глаза сверкнули огнём. Взмахнув хвостом под носом у моей мамы , он кинулся бежать, стараясь как можно сильнее мелькать лапами в воздухе. Бедный Мурзик не знал, что моя мама не гоняется за кошками. Она осталась спокойно сидеть под деревом, только ещё сильнее закатила глаза . Ох уж эти коты! - говорил весь её вид - Абсолютно несерьёзные создания, им бы только сбежать. Не то, что мы, собаки – всегда рядом со своими людьми.

Через секунду Мурзик бросил взгляд за спину, увидел, что его никто не догоняет, и резко затормозил.

- Маау!! – возмутился он и сел на мокрый снег.

- Иди сюда, негодник! –перестав рассматривать поцарапанную руку, позвала баба Галя, - никто тебя не трогает!

Мурзик остался сидеть на месте. Он злился. Выскочил из тёплого платочка, намочил свою серую шкурку, и всё зря. Только в дурацкое положение попал. И всё из-за этих противных собак. Сделав недовольную мордаху, нехотя, кот подошёл к хозяйке и стал тереться о её ноги. Прости, мол, это мне просто побегать захотелось. И тут моя мама подошла и лизнула  его в нос. Потом в глаз и опять в нос. От неожиданности Мурзик второй раз за день уселся в мокрый снег. Он смотрел на мою маму и не знал, что ей сказать, потому что кошки, как известно, на собачьем языке не разговаривают. Баба Галя тоже не знала, что сказать. Кряхтя, она наклонилась, подняла своего любимца и снова укутала в платок.

- Так что, возьмёте собачку? – спросил Тёмыч. – Она Вашего Мурзика охранять будет.

- Ещё чего, мне и одного охламона достаточно! – ответила баба Галя и недовольно посмотрела на нас.

И тут моя мама подняла ушки, села на задние лапки, передние подняла, положила одну на другую, крестиком, и помахала ими бабе Гале в воздухе, как делала всегда, когда просила вкусненькое у добрых мам с детками.

- Ух ты! Вы только посмотрите на неё! Она ещё и плясать умеет! – рассмеялась соседка, повернулась и ушла, прижимая к груди своё серо-полосато-глазастое шипящее сокровище.

- Первый раз слышу, - сказал папа Тёмычу – чтобы наша соседка смеялась!

Мы ещё немножко погуляли и пошли домой.

А на следующий день увидели, как баба Галя угощала мою мамочку чем-то вкусным и гладила её по голове, а мамочка подавала своей новой приятельнице по очереди передние лапки и махала ими в воздухе. Мурзик пытался что-то сказать, вроде того что не нужны нам с тобой, хозяйка, всякие блохастые бродяжки, но баба Галя попросила его помолчать и не командовать. Мурзик обиделся, но замолчал. И больше не командовал.

Вот так они дружат уже несколько дней. Баба Галя даже имя моей маме дала : Белка. Маме понравилось.

Очередным весенним днём мы с Тёмычем, как обычно, вышли на прогулку. Издалека увидели, как мамочка испуганно жмётся к ногам бабы Гали, ругающейся с другой нашей соседкой – бабой Таней.

Баба Таня тоже любит кошек. Каждый день вместе с бабой Галей они устраивают  настоящий ресторан под открытым небом: приносят мисочки, плошечки, расставляют ровненькими рядами под деревом, накладывают из баночек, укутанных для тепла газетами, разные кошачьи вкусности и зовут своих любимцев обедать. Они знают всех дворовых котов и кошек в «лицо» и в «хвост», зовут всех по именам и следят, чтобы еды всем досталось поровну. Кошки такими обедами очень довольны, и по ночам поют своим благодетельницам под окнами громкие песни. Весь двор с удовольствием слушает кошачьи концерты. Иногда те, кому понравилось больше всех, пытаются угостить певцов и кидают из окошек сырую картошку, причём стараются попасть точно в певца.  Глупенькие, они не знают, что кошки картошку не едят. Особенно сырую.

И вот сегодня моя мамочка пришла немного раньше обычного – как раз во время такого обеда. Видимо, от мисочек пахло очень вкусно, и она решила попробовать, чем питаются кошки.

Бабе Тане это очень не понравилось.

- Пошла вон! – закричала она и стала топать ногами.

- Таня. Ты чего? Пусть поест псинка, всем хватит!

- Ну уж нет! Она потом за собой всю стаю приведёт! Они нам всех наших котов поразгоняют! – сказала баба Таня и подняла картофелину, закатившуюся ночью под дерево. – Ну-ка, пошла прочь!

- Не трогай Белку! – разозлилась баба Галя, – она хорошая!


-       Раз хорошая, чего ты домой её не заберёшь?! – ответила ей подруга.

- А вот и заберу! В конце концов, какая разница, кошка или собака! Иди сюда, моя маленькая!

С этими словами баба Галя подхватила мою мамочку правой рукой и сунула себе подмышку. Под левой  рукой давно уже уютно сидел Мурзик.

Стоя под деревом, с картошкой в одной руке, миской каши в другой, Баба Таня смотрела вслед подруге, уносящей домой маленькую грязно - белую собачку и толстого серого кота. Потом глянула на картофелину, зачем-то плюнула на неё, швырнула в сторону и стала созывать кошек на обед.

Теперь мы живём с моей мамочкой по соседству. Перегавкиваемся через дверь, иногда вместе гуляем во дворе. Вот решили Мурзика перевоспитать: научить его охранять квартиру и приносить в зубах мячик. А ещё Тёмыч сказал, что скоро лето и мы поедем на каникулы на дачу. Он сказал, что на даче летом вырастает много вкуснятины. Надеюсь, котлеты и косточки там тоже растут.

Так что, если захотите, про дачу я вам потом тоже расскажу, когда увижу что это такое. А теперь спать пора. Спокойной ночи! Гав!