Стилет

Вечер. Медленно сгущающиеся сумерки. На столе догорает старая, заплывшая воском свеча. Ее слабый свет едва выхватывает из удлиняющихся теней абрис моего ближайшего врага. Стилет небрежно лежит на дубовой столешнице. Четырехгранный, с рукоятью из красного дерева, дорогой – кажется это дамаск. Я немного разбираюсь в холодном оружии – такие называют «Куадрелло». И вот сейчас он расслаблен, беспечно лежит себе на старом столе, в тусклом свете почти потухшей свечи, напоминающий мрачный крест… Крест… Забавно – крест как орудие убийства… И сейчас этот безжалостный убийца, не знающий в своем существовании ни страха, ни последующих укоров совести готов исполнить свое предназначение – он уже нацелен в сердце. Мое сердце. Он уверен в себе – он не промахивается, он просто не умеет промахиваться. И прощать. Он знает, как все случиться: свеча вот-вот догорит и с характерным звуком впустит в узкое помещение сквозь зашторенные окна ночь и он сорвется с  места навстречу мягкой и податливой плоти. Он проделывал это с сотнями и тысячами сердец до меня, ему уже даже не интересно. Вот, как и предполагалось, свеча гаснет… Но вдруг, в наступившей немой темноте, слышится не стон резко испустившего дух человека – тьму наполняет скрежет, до сведения челюстей противный скрежет. С таким звуком металл скользит по металлу. Я почти физически ощущаю его изумление. «Как?». Он не понимает – он не мог промахнуться. Он и не промахнулся. Ему просто не понять как продуваемое всеми ледяными ветрами воспоминаний и лежащее в нетающих снегах одиночества сердце превращается сначала в лед, а со временем твердеет настолько, что становиться крепче металла… Что его уже невозможно пронзить не то что стрелой – даже стилетом Амура.