Сибиряк - продолжение

В своих скитаниях по крышам он услыхал однажды нежное призывное мяуканье откуда-то снизу. Сибиряк осторожно подполз к верхушке водосточной трубы и свесил голову - чарующие звуки шли с миниатюрного балкончика третьего этажа.

Чтобы разглядеть прелестницу, кот ловко перебрался на дерево прямо напротив манящего окна. В проеме открытой форточки, сверкая зелеными глазками, грациозно возлежала белая пушистая красавица.

Воздыхатель, мурлыкая себе под нос любовную серенаду, опять вернулся на крышу, чтобы стремительной тенью спрыгнуть на вожделенный балкончик. Кошка от неожиданности свалилась с рамы в комнату!..

Привстав на задних лапах, Сибиряк заглянул туда через стекло балконной двери... У стены, в кровати лежала бледная женщина, ее поила с блюдечка интеллигентного вида бабушка.

Она ласково потрепала испуганную кошку по шерстке: мол, отчего ты, Бася, разволновалась? - Иди-ка, тоже попей молока!..

Бася, призывно оглядываясь, кокетливой  женственной походкой двинулась к ней - под какими-то разноцветными  веревками, натянутыми по всему помещению.

- Мама, мама! - негромко воскликнула женщина на кровати, - За нашим окошком таежная рысь!.. Ура-ура! Сколько ты про тайгу мне всего рассказывала...

- Не бойся, доченька, - бабушка подошла, вглядываясь, к стеклу - эта добрая рысь из нашего магазина - видела не один раз на пьедестале у кафетерия!..

Она открыла дверь на балкончик и налила в плошку молока - заходи, мурлыка, никто тебя здесь не обидит!..  При этом Бася слегка шипела недовольно, как бы обозначая свою территорию.

Видя такое дружелюбие, Сибиряк с достоинством вступил в чужую квартиру, явственно ощущая зовущий аромат кошки и запахи лекарств. Обошел кругом присмиревшую возлюбленную, позволил больной женщине почесать его за ушком, чуть слышно прикоснулся к ногам ее матери и в два глотка, фыркнув от удовольствия, вылакал всю плошку - не часто лакомился молочком!..
 
Женщина с кровати восторженно следила за ним, делая попытки привстать повыше. Опухшие руки плохо слушались, вязаные веревки раскачивались в такт бесполезным усилиям.

Старенькая мать отвернулась к окну, чтобы дочери не было видно предательских слез, медленно сползавших по дряблым старушечьим  щекам...

- Вот так, милый котик, - превозмогая сердечную боль произнесла она, живо утирая платком слезы, - вот так и живем уже 48 годков!.. Папа наш умер недавно, а когда-то мы с ним, знаешь, как по тайге геологами в экспедиции ходили. И Танюшку я там родила - да заполз на нее, восьмимесячную, клещ заразный, и с тех пор все лежит пластом, что только не делали и куда только не возили!..

Ясно, что кот не человек - не мог всего понять. Но в нем жила чуткая добрая душа, которая у иных, вроде бы разумных двуногих, начисто отсутствовала! Потому он безошибочно определял, кто перед ним - друг или так себе, ни рыба ни мясо, а уж врагов - чуял за версту!..

Этим хорошим людям можно было доверится. Да и невесту какую сказочную нашел - выходила к нему на тесный балкончик для страстных любовных лобызаний... Вот оно какое скромное кошачье счастье было у них с Басей.

Мать Танюши даже привязывала вечерами к перилам балкончика пестрые веревки, чтобы Сибиряк не прыгал с третьего этажа на газон внизу, а лазил, как заправский цирковой кошак по канату  - ведь рядом дерево не росло, на крышу обратно уже не забраться.

А сама Танюша вечно что-то вязала, стараясь иногда встать, держась за "ниточки судьбы", как говорила часто ее мама. Ждала - каждый раз в детском нетерпении огромного темно-серого котика из далекой таежной сказки - вместе с красавицей Басей, которая теплым клубочком сворачивалась в безжизненных ногах парализованной хозяйки...

                (продолжение следует)